[indent]У сладенького пирожка гениальный план (других у него не бывает). Вот только Харли понятия не имеет, в чем он заключается.
[indent]Когда дверь за комиссаром Гордоном с характерным звуком закрывается из-за спины Харли выходит Харлин.

Кого ты пытаешься наебать, док?
[indent]Довольно легко понять, что перед тобой галлюцинация, при таких вводных, но Харлс все равно испытывает нелепый приступ страха и в то же время гордость от того насколько детализировано мозг подошел к визуальному ряду. На докторе черная юбка-карандаш, белые рубашка и больничный халат. Очки и ярко-красная помада. Движения, мимика – все, что напоминает ей о временах начала практики. О том, как скучна была жизнь до того как пирожок ворвался в неё.
[indent]Черт, на ней даже есть бейдж! Но вот здесь, кстати, матрица и дает сбой: кроме имени, что она носила при рождении, слов на нём не разобрать, бессмысленный набор букв. Доктор Квинзел садится на стул, с другой стороны стола, нарочито медленно. Закидывает ногу на ногу, переводит взгляд  на Харли, улыбается. Квинн зеркалит субличность.

[indent]«Чего ты хочешь, Харли?» – спрашивает доктор Квинзел.
[indent]«Сбежать» – плотно сжав губы, думает Харлс. Затем поворачивает голову к зеркалу Гезелла. Её же не могли оставить без надзора, верно? Арлекина скашивает глаза и высовывает язык.
[indent]«Как именно ты хочешь это сделать?»
[indent]«С помощью Бэтмена» – хмурит брови и пытается дотянуться языком до носа.
[indent]«Почему ты думаешь, что он станет тебе помогать?»
[indent]«Из-за Джокера» – пучит глаза и широко улыбается.
[indent]«Продолжай»
[indent]«Он думает, что я знаю, в чем состоит план Джокера» – начинает громко смеяться.
[indent]«Но?..»
[indent] Харли замирает, а потом переводит взгляд на Харлин.
[indent]«Но я ничего не помню»

[indent]На несколько секунд воцаряется тишина, а затем доктор откладывает в сторону блокнот с ручкой и тянет руки через весь стол, опускает на руки Харли в наручниках. Сжимает, а потом начинает гладить. Квинн шумно вздыхает.
[indent]Она не хочет в Аркхэм. Вот совсем-совсем не хочет и потому её охватывает состояние близкое к панике. Никто ведь не придет на помощь, если она попадет туда. Ведь она обуза, глупая девчонка, которая может только хвостики носить, да пузыри из жвачки надувать. Кому она такая нужна?
[indent]Харлс шмыгает носом. Доктор понижает голос до шепота и начинает нашептывать ей особенности диагноза и методики, с помощью которых можно решить проблему с памятью. Все они, разумеется, бесполезны, когда ты уже сидишь у полицаев, а через пару минут тебя сошлют в Аркхэм. Она должна вспомнить. Заумность и бесполезность Харлин только больше выводят из себя.

[indent]– Не смей лечить меня, – шипит Харлс, выдергивает свои руки из хватки доктора.
[indent]«Я лишь пытаюсь…»
[indent]– Убирайся! – повышает голос, дергает руки на себя. Холод врезается в запястья.
[indent]«Харли…»
[indent]– Убирайся! ПОШЛА ПРОЧЬ! – уже орет она, отодвигается на стуле назад, пытается выдернуть руки из оков. Все это, разумеется, бесполезно. Цепь, за которую наручники соединены со столом, из-за движений гремит.

[indent]Арлекина часто дышит, не оставляет попыток выдернуть руки, пялится на доктора. А та вдруг начинает широко улыбаться, тянется руками к горлу. Начинает смеяться. Смех кажется инородным, неправильным. Знакомым. Квинзел оттягивает кожу на горле, тянет вверх. Харли замирает, заинтригованная.
[indent]Ей совсем не страшно, и не такое видела. Не прекращая смеяться, Харлин снимает лицо и, да, под ним оказывается лицо Джокера. Теперь все кажется куда более логичным, если отбросить то, что к голове Джокера до сих прицеплено тело доктора Квинзел.

[indent]Если бессознательное решило, что это должно помочь успокоиться, у Харли для него плохие новости.

[indent]– НЕНАВИЖУ!
[indent] Подскакивает со стула, готовая зарядить мистеру Джею в лицо обеими ногами сразу.  Закидывает одну из них на стол.  Тут она вспоминает, что все это не взаправду, опускает ногу на пол и плюхается обратно. 
[indent]«Да будет тебе, тыковка», – расслаблено начинает пирожок. Улыбается, ублюдок. Харлс любит и ненавидит эту самодовольную улыбку.
[indent]«Ты бросил меня!» – насупившись, отвечает она. По-детски надувает губы.
[indent]«Это часть плана», – примирительно продолжает Джокер, поднимается на ноги. Опирается руками на стол. Харлс наблюдает за каждым его движением, потому что даже в её голове Джокер – это Джокер. С него станется выкинуть что-нибудь.
[indent]– КАКОГО! бЛЯТЬ! ПЛАНА?!  – без лишних прелюдий, начинает орать. Да неужели так сложно объяснить, что она должна сделать, чтобы все снова было хорошо?!
[indent]«Где мы убиваем Бэтмена, конечно»
[indent] Харлс тупо смотрит на мужчину, переваривая поступившую информацию, сверяется со своими ощущениями.  Вот это что: попытка вывести её на путь или кукуха увлекает её в новый мультик? Джокер между тем забирается на стол. Все также в юбке и рубашке, если вас интересует. Да, с грудью.
[indent]«…Что?»
[indent]«Ты должна привести его ко мне, Харли», – вкрадчиво продолжает он, сокращая между ними расстояние, – «И мы убьем его. Он больше никогда нам не помешает. Только ты и я. Навсегда»
[indent]Джокер вытягивает ноги так, что её руки находятся между его (т.е. Харлин) бедрами. Правда волнует этот факт её не особо, ведь:
[indent]– Н…навсегда?
[indent]«Ты ведь этого хочешь?»  – хрипло произносит он, рука ложится на щеку. Мистер Джей редко бывает вот так просто нежен с ней, каждый раз от этого все внутри нее переворачивается. Харлс вздыхает, расслабляется, позволяет себе принять ласку.
[indent]«Я все равно не понимаю, ты же мне сам говорил, что…»
[indent]«Просто приведи его ко мне, идиотка! К чему столько вопросов?» – в абсолютно другой тональности звучит его голос. Громче. Визгливей. Знакомее. Словно она уже слышала это раньше.
[indent]«Но я не знаю куда…»
[indent]«Так вспоминай, дура!» – рука Джокера отрывается от щеки, но только для того чтобы залепить пощёчину.  Тут тоже срабатывает недоработка матрицы, подмечает она практически неосознанно. Харлс слышит характерный звук и ведет головой в сторону. Но болит у неё вовсе не щека, а запястья. Снова слышится перезвон наручников. А Джокеру плевать. Спрыгнув со стола, он заходит ей за спину и давит на затылок, заставляя приложиться к столу. А потом ещё. И ещё. И…
[indent]– ХВАТИТ! – визжит Харлс, а сама отводит руки в сторону, продолжает долбиться головой о стол.

«ВСПОМИНАЙВСПОМИНАЙВСПОМИНАЙВСПОМИНАЙВСПОМИНАЙВСПОМИНАЙВСПОМИНАЙ»
[indent]А затем гаснет свет.

[indent]Не нужно уметь складывать 2 и 2, чтобы понять, кто не умеет входить в помещение как нормальный человек. Харли громко цокает, выражая этим свое отношение к моноспектаклю, устроенному Бэтси. Затем ведет головой туда-сюда, прикидывая насколько критичными стали для неё дцать ударов головой.
[indent]В определенной степени резкое выключение света помогло ей выползти из эпизода. Во всяком случае, она больше не видит ни Джокера, ни Харлин, ни кого-либо ещё не от мира сего (Бэтмен же настоящий, да?). А ещё она определенно чувствует себя очень уставшей, как это обычно и бывает. Переводит взгляд на зеркало, разглядывает последствия. Прямо посреди лба виднеется красное пятно: грим с него стерся, а последствия приступа мазохизма остались. Вот же сука.
[indent]– И тебе приветик, Бэтси-Бэт. Что как сам, как дети? – буднично интересуется Квинн, обводя взглядом все тело на предмет увечий. Рукава комбинезона скрывают следы на запястьях, но судя по тому, как там все горит – дело дрянь...   
[indent]Ах да, светские беседы же не входят в список умений Бэтмена. Сразу переходит к делу. Фи, как скучно.
[indent]– В самолете, полагаю? – отвечает вопросом на вопрос Харлс, невинно хлопает глазками. Честно говоря, даже если бы знала, где таскает благоверного, пока его дама в беде, она бы не сказала. Просто из принципа.
[indent]– Если ты ждешь, что я вот так просто сдам пирожочка, то ты ещё больший псих, чем я, ха!
[indent]Уж что-что, а мариновать мужчин она, как и любая девушка, умеет первоклассно. Облизывает губы и склоняет голову к левому плечу.
[indent]– Знаешь, мне тут Кошка на хвосте принесла, что у тебя новая тачка. Покажешь?
[indent]И многозначительно так ведет наручниками. Ать-ать.

До того дня, как Тони попал в плен, он любил себя считать человеком-праздником. Наверное, он славился везде тем, какие громкие и яркие вечеринки умел закатывать. И это не считая того, что на любых вечерах он был желанным гостем, вернее, тем человеком, кто одним своим существованием мог сделать весь вечер. На таких праздниках красотки, жадные до внимания знаменитого плейбоя, вились за ним стайкой и практически падали в объятия, как лемминги с обрыва. Но все внезапно закончилось. Его и до сих пор очень часто приглашали, но обычно он игнорировал предложения. Но хозяину вечеринки хватало и того, что приглашение он послал самому Тони Старку, чем обычно и заманивал именитых гостей, желающих увидеть знаменитого гения.

Иногда Тони все-таки принимал приглашения, когда было желание развеяться. Тони буквально выпал из общественной жизни. Такое бывает, когда долгое время "живешь в долг" — именно тогда начинаешь ценить время, которого, возможно, у тебя осталось очень мало. Внезапно перед Тони появились другие ценности и идеалы, а общество людей ему буквально опостылело. Нет, конечно, он не закрылся в замке, как граф Дракула, который, не желая контактировать с людьми, мог рассыпаться на стайку летучих мышей. Тони все также бывал на людях, поддерживая марку самого знаменитого и скандального человека, но случалось это уже значительно реже.

Тоже самое было с праздниками и вечерами. Старк свел такие мероприятия для себя до самого минимума. На большинство из них он ходил по воле случая и то как владелец компании, который сопровождал своего прекрасного директора. Поттс и сама устраивала вечера под маркой компании, например, в поддержку каких-нибудь детей войны. Все это для Тони на самом деле смотрелось вычурно, наигранно. Некогда "торговец смертью" теперь борется за мир, но все равно периодически умеет его разрушать или своими творениями, или инопланетянами, выпавшими из порталов. И везде, где разрушения, часто красуется надпись "Старк Индастриз".

В этот раз Пеппер тоже выманила его из берлоги на очередной такой благотворительный вечер, посвященный поддержке жертв войны. Большую часть вечера Тони таскался за Пеппер, стараясь игнорировать внимания дам и прессы. Тем более Поттс обычно стремилась общаться с бизнес-партнерами, министрами и еще какими-то важными шишками. Тони же был молчаливым призраком или даже декорацией к этому разговору. Он старательно делал вид, что слушал, и даже иногда кивал, когда ему задавали вопросы, пару раз даже улыбнулся и выдал дежурную шутку. Его кислая мина не прошла мимо глаз Поттс, поэтому, шлепнув его по спине дамской сумочкой и приказав вести себя нормально, Пеппер растворилась в толпе — видимо, пошла искать общения с очередными потенциальными меценатами.

Тони так старательно изображал веселого человека, что даже умудрился потерять Пеппер в этой яркой толпе. Так что, избавившись от навязчивой компании какого-то военного, который желал с ним пообщаться по поводу договора, Старк переместился к столу-фуршету, сделав вид, что его увлекли канапе и шампанское, которое он захватил с подноса проходившего мима официанта. Пока Тони был занят едой, к нему пару раз подходили какие-то дамочки, у которых, судя по блеску в глазах, в организме был уже не один бокал шампанского. Поняв, что от компании странных людей ему не скрыться, а уйти с вечера, значит получить нагоняй от Пеппер, Тони прихватил со стало открытую бутылку шампанского и выбрался на широкой и свободный балкон, где пока что никого не было. Он даже закрыл за собой широкие витражные окна, чтобы приглушить шум музыки и решил, что вот бутылка шампанского прекрасно скрасит для него этот ужасный вечер. Он простоял так минут десять, то и дело прикладываясь к горлышку, как услышал, что окно все-таки открылось, впустив на балкон громкую музыку:

— Тут занято! Занято мной и моим одиночеством, — бросил Старк, не оборачиваясь, — а если вам нужны какие-то договоры, то мисс Поттс где-то в зале.

— А ну стой, ворюга!
Куки перескакивает поваленное дерево легко, будто пушинка, и стремительно сокращает расстояние между ними. Пыхтя, Итто неуклюже прибавляет ходу, прижимая к груди огромный мешок с позвякивающей морой внутри, который лишь тормозит его — и бросить бы, да нельзя. Мелькающими вспышками фиолетовых молний, в буквальном смысле опаляя его задницу, помощница неотвратимо настигает:
— Это же весь общак банды! Скопленный непосильным трудом! Одумайся, — не перестает голосить где-то за его плечом, прыжками скачет следом, на ходу обнажая оружие. Она вообще в своем уме? Это ведь опасно! Окружающих порежет, сама поранится.
— Да пойми ты, мне очень нужно! Я обязательно всё верну, — на ходу изворачивается, чтобы не попасть в цепкие ручонки, и умоляюще складывает ладони вместе у лица в просящем жесте, но чуть не спотыкается и перестает валять дурака. Если куноичи его настигнет, ему не сдобровать, пощады не будет. Волосы обстрижет и рога обломает, как минимум. Нервозно сглатывая, óни топочет активнее, увеличивая разрыв между ними, и тогда девчонка сдаётся, не в состоянии так долго держать подобный темп — замедляется, остается далеко за его спиной. Удача, ликует Итто, когда его настигает метательный сюрикен и вспарывает бочину мешка в его руках; золотая дорожка из оброненной моры вьется змеей позади.

— Этого мало, — кицуне возмущенно притопывает ногой. — Мы договаривались о миллионе.
— Но это всё, что я смог добыть!
Итто готов расплакаться. Падает на колени и складывает ладони в мольбе. Если бы Куки не вмешалась, всё прошло бы идеально гладко, но у него не было времени подбирать оброненное из мешка и теперь ему не хватает сущей малости, чтобы целиком оплатить свой вип-билет за кулисы на предстоящей встрече фанклуба с божественной мисс Хиной. В его глазах натуральные слезы и губы кривятся от едва сдерживаемых рыданий. Он ведь и специальную футболку (с огромной надписью, выражающей всю его любовь) надел по случаю! Как же глупо получится, если ничего не получится, бормочет себе под нос и шумно шмыгает сползающую соплю обратно в покрасневший нос, отчего Яэ Мико кривится и сдается. Будешь должен, грозится, но соглашается забрать задаток — весь целиком, без остатка — что ещё буквально получасом ранее являлся общаком банды, но прямо сейчас Итто окрылен и совершенно об этом не думает. Он обязательно выплатит оставшийся долг за билет, вернет деньги в банду, потому что ничто не способно удержать его на пути к цели! У него плывет в голове от восторга, разжижая мозги.

Сегодня — особенный день. Сегодня — день, когда он попадёт за кулисы! Итто так долго мечтает об этом, что уже буквально не верит в реальность происходящего. Высится над толпой прочих обожателей, а сам ощущает себя летящим над землей среди пушистых облачков, и блаженная улыбка не сходит с его лица. Даже вынужденная заминка с появлением мисс Хины его не огорчает, ведь он готов ждать сколько угодно, лишь бы встретить ее лично. Что ему говорить, что ему делать, когда они окажутся наедине? В голове кружится лишь сильнее, и чувства внутри груди сплошь запутанные, тревожные и одновременно нежные. В ходе их встречи она обязательно направит его, если заметит замешательство, ведь она — само совершенство, ну а он.. глупый, неотесанный óни без роду и племени, и единственное, чего в нем полно, это щенячьей верности и нерастраченных чувств. Он буквально полыхает от восторгов, весь пыжится и раздувается, плавится от бесконечного счастья, что не способно выдержать даже его мощное тренированное тело; Итто так опьянен предвкушением, что не сразу понимает, что в самом деле горит и полыхает — не он, конечно, а шатер запаздывающей звезды. Только запах гари и облако дыма заставляют его сосредоточиться, наконец.

— Мисс Хина, я спасу вас! — не своим голосом ревет и носорогом кидается через толпу, расталкивая и раскидывая зазевавшихся. Люди растеряны и напуганы, но он — не такой, как они, óни сильнее, быстрее, мощнее, только ему под силу ворваться в охваченный пламенем шатер и вынести прекрасную красавицу на руках. После такого великолепного спасения она обязательно будет благодарна так сильно, что непременно влюбится и нарожает ему миллион прекрасных щеняточек, ну а пока Итто кашляет и давится, наглотавшись дыма, и картинка расплывается перед взглядом из-за удушья и навернувшихся слез.
Впрочем, это не мешает ему трепетно сжимать спасенную в руках.
— Вы в порядке? — томно басит в пушистое ухо, и грудь его вздымается быстрее от волнения. Ее тепло, ее запах, ее хрупкая нежность, всё это волнует и будоражит его; она легкая, будто перышко, и.. немножко костлявая, угловатая, что вчерашний подросток, и одежда свисает лоскутами, как на мужлане, ошарашенный этим внезапным открытием Итто едва не роняет свою обожаемую мисс Хину, и только развитая демоническая воля уберегает его от ошибки.
— ..мисс Хина? — торопливо смаргивая туман из глаз, он заново рассматривает существо в своих руках. Какой-то ушастый пацан в военной униформе сопротивления, совершенно не похожий на дражайшую богиню сердец тысяч обожателей. Наверное, был приставлен в качестве охраны, чтобы защищать звезду от посягательств особенных неадекватов (к которым óни себя не причисляет, конечно же), да с этим он бы и сам справился, потому что собирался защищать возлюбленную до последнего вздоха! Но что теперь? Он в отчаянии смотрит на палатку, что складывается пополам и догорает, к счастью даже с расстояния совершенно очевидно, что та пуста. Это немного успокаивает, но вместе с тем пробуждает массу вопросов, которые Итто без отлагательств адресует спасенному:
— Как ты проморгал, это же поджог! На мисс Хину покушались, а ты куда смотрел? Тоже мне, элитная охрана! Где же она теперь? А вдруг
Он замирает, поражённый ужасной догадкой.
— ..вдруг ее похитили? — бесцеремонно вытряхивает генерала из своих рук и решительно вскакивает на ноги. — Я должен спасти ее!

«Продержитесь ещё немного, мисс Хина! Я уже спешу на помощь.»

О красоте и могуществе Луны давно расходились слухи, достигавшие даже такого отдаленного места, как планета Мау. Все знали о том, что Луна и планеты Солнечной Системы образовали сильнейший альянс, а дети владык планет давно должны стать личной гвардией королевы Селены и принцессы Серенити. Никогда прежде не было такого могучего и сильного союза, ведь по большей части каждый старался быть сам за себя, справляясь с Хаосом по мере своих сил, и кто-то выдерживал борьбу, защитив своим сиянием родной дом, а кто-то нет, и погибал под гнетом тьмы.

Артемис давно хотел хоть одним глазком взглянуть на роскошные дворцы Лунного Королевства, да вот только возможности все никак не подворачивалось, да и обучение детей, ему вверенных, тоже отнимало прилично времени. Планета Мау была известна своей двойственностью, люди здесь почитали кошек, а тех, кто мог менять форму из человека в пушистое создание, можно было пересчитать по пальцам, но к ним относились с особым уважением. Много разных чудес в Галактике, поговаривали, даже, что есть место, где девушки легко могут обернуться парнями, такая текучесть их пола была заложена в самой крови местных жителей.

Приглашение посетить Луну и стать наставником Принцессы Венеры, подписанное самой королевой, было тем, чего Артемис никак не ожидал. Да, конечно, ходили слухи, что одна из жительниц планеты стала фрейлиной Селены, но то, что решили пригласить именно его, а не кого-то другого... С одной стороны возможность лично воспитать лидера королевской гвардии льстила ему, но с другой стороны он прекрасно понимал ответственность, возложенную на него. Задача будет трудна, но разве не в его силах это сделать, раз уж выбор Лунной королевы пал на него?

Тонкий, витиеватый почерк Лунной Владычицы сообщал ему, что сопровождающий Артемиса Сейлор воин может доставить будущего наставника Венеры до границ Плутона, откуда Хранительница рубежей уже сама доставит его во дворец. Уважительно покивав, понимая, что защита Альянса для Королевы превыше всего, молодой человек направился прямиком к хранительнице планеты — Оловянной Сейлор Кошке. Прекрасная дева, с глазами цвета зелени и двумя тонкими черными косами, выгодно обрамлявших ее лицо, приветливо улыбнулась — слава об Артемисе бежала впереди него. Было немного грустно и непривычно покидать дом, но вспыхнувшее в груди желание увидеть Сияющую Луну, гвардию Королевы и знаменитые дворцы и сады Лунного королевства затмило внезапную грусть. В конце-концов, он ведь не навсегда покидал свой дом и в любой момент мог поддаться зову сердца, навестить родину.

Хранительница Плутона поразила его. Одинокий страж на границе Солнечной Системы, охраняющий хрупкий мир от происков Хаоса, дева, в чьих глазах отражалась мудрость веков, юная телом, но древняя душой. Несмотря на то, что она была единственной жительницей своей родной планеты, Плутон весьма гостеприимно предложила ему остановиться в своем замке, но Артемис вежливо отказался. Он был уверен, что Королева уже озаботилась о его покоях, и к тому же, ждать он не любил, предпочитая выполнять все дела по мере поступления. Плутон уважила его выбор, и ее с виду хрупкая ладонь крепко сжала его руку, помогая с телепортацией в Лунное Королевство.

От сияния хрусталя и серебра вокруг захватывало дух — Луна оказалась еще прекраснее, чем в самых смелых мечтах Артемиса. Улыбнувшись на прощание Хранительнице Рубежей, молодой человек, сопровождаемый стражей, проследовал в тронный зал, где уже ждала его Селена. Об истинном возрасте Королевы ходили разные слухи, но даже они не могли передать всей ее красоты и статности. Поклонившись с легкой улыбкой, Артемис назвался и сразу прояснил для себя основные моменты по своей подопечной. Венера слыла бойкой, неунывающей, но в силу юного возраста легко отвлекалась. Мягко покачав головой, он представил себе шумную, яркую девчонку и мысленно составил набросок ее обучения. Встреча была назначена через несколько дней, на торжестве в честь личной Гвардии Лунного Королевства.

***

Тихая музыка, любопытные взоры, благоухание живых цветов (неужто они с Земли?) — все это сопровождало Артемиса на пути к прекрасной владычице в назначенный день. Народу торжество собрало немало, но к сожалению, на приеме также не оказалось его соотечественницы, с которой он жаждал познакомиться, но в силу своего воспитания и манер не смел искать с ней встреч лично, лишь тайно лелеял надежду встретить ее в коридорах дворца.

Венера понравилась ему сразу — эти наполненные удивлением синие глаза, звонкий голос и аура силы, что окружала юную воительницу — все это делало ее замечательной будущей ученицей, Артемис нутром чувствовал, что из нее выйдет толк. Улыбнувшись уголками губ, прижав одну руку к груди, коснувшись ткани своего привычного белоснежного одеяния, он тепло отозвался:

— Рад встрече, Принцесса. И рад, наконец-то, лично познакомиться со своей ученицей.

"В тёмные времена, должны ли и звёзды погаснуть?"

Что-то кольнуло в памяти едва ощутимым отголоском, так, впрочем, и не найдя финальной точки, к которой бы исходило это знакомое, будто запылённое наваждение. Возможно, Альбериху просто показалось. В конце-то концов, ряд истин, выражений и фольклора схож в никак не связанных меж собою нациями, и в точечных пересечениях это касалось в том числе Тейвата с Каэнри'ах. Так или иначе, люди жили по обе стороны, и независимо от того, жили ли они в заблуждениях, потребности, нужды и страхи у них по большей части являлись одинаковыми. Кэйя, впрочем, данную деталь запомнит; возможно, она позже обретёт смысл или, напротив, потеряет необходимость держать подобную мелочь в памяти.

— А? Не за что извиняться. Вам, похоже, нравятся книги, не лишенные философской лирики? — формально и почти риторически. Обычно люди науки подобное не любили, но исключения имелись везде и всегда. Кэйя вообще-то и сам являлся подобным исключением по большей части фронтов; нередко к собственному сожалению.

На протяжении их недолгой дороги до таверны Альберих не нагружал нового коллегу разговорами: пускай у того будет возможность осмотреться, привыкнуть и всё такое, да и сам капитан, если уж на то пошло, за день наговорился и накрутился достаточно, чтобы теперь нести всякую чушь, не имея представления о том, насколько она (не)интересна Альбедо. Некоторые моменты в принципе располагали к молчанию, и чем темнее за окном, тем подобных моментов больше.

Когда алхимик немного потянул за локоть, парень также остановился и с некоторым удивлением на него уставился, моргнув: это с чего вдруг? Впрочем, уже в следующий момент всё встало на свои места, отбросив свежий вопрос в отработанный материал. Из чужого ответа последовало несколько деталей, дополнивших общую картину и придавших ей хотя бы форму.

— А какое мнение могло возникнуть у меня о человеке, оказавшемся в малолюдном месте в тот самый момент, когда я проводил там операцию по поимке преступной группировки?~ — исключительно приятным, спокойным, едва ли не мурчавым голосом выдал капитан, полу-улыбаясь с некоторой хитринкой, будто бы ни то игрался, ни то заигрывал, ни то сверлил собеседника вовнутрь.

— Не переживайте об этом. Все свои возможные домыслы  я оставил позади в тот момент, когда ознакомился с вашим рекомендательным письмом, — он чуть повёл плечами, в исключительно лёгкой манере. Не похоже, что Кэйю что-то волновало, тревожило или беспокоило так, как Альбедо. Что являлось по большей части правдой: вмешательство в это всё Алисы само по себе подозрительно и весьма показательно. Новый знакомый уже как минимум единожды соврал, в целом не имея на то веских причин, и с учётом всего, что выходило теперь — верить ему теперь у Альбериха в принципе не имелось поводов. Как и обвинять во лжи как таковой: это был логичный поступок в тогдашней ситуации, на месте Альбедо капитан, вполне возможно, поступил бы точно также. Он не из тех людей, которые винили за грязные методы или обходили их стороной, хах.

— Ваше поведение весьма ему соответствует. Но если вы желаете, чтобы я трактовал это в каком-то... конкретном ключе, прошу, я весь внимание: мне бы не хотелось, чтобы наше общение началось c вашего дискомфорта от недосказанности. Его и на службе хватит, — чуть посмеялся, едва склонив голову вбок и глядя прямо на алхимика.

Какой же всё-таки душка. Без лишнего мусора на заднем фоне и при подобном освещении — будто бы нарисованный. Что, впрочем, также соответствовало описанию в письме: "милейший", пускай там контекст был совершенно иным.

Сердце колотится бешено, в голове стучит музыка и страх. Что он наделал! Ведь знал заранее, что поездка — это очень плохая идея, и стоило быть во всеоружии даже больше, чем обычно, не ослаблять бдительность ни на секунду. Не стал ведь бы Эндрю вливать в него силой: не пока Нил еще трезв, пока может сопротивляться и как следует дать сдачи.

Лучше быть избитым, чем опьяненным, думает он, пытаясь проморгаться и сосредоточить расфокусированный взгляд. Свет мерцает в такт музыке, человеческая масса вокруг движется и перемещается, сбивая с толку. Он в аду, а хуже всего, что попал сюда по собственной воле, по своей же неосторожности.

Нужно найти выход.

Когда Нил попытался сделать это впервые, братья ему не дали. С одной стороны поджидал Ники, с другой был Эндрю. Наверняка Аарон тоже находился поблизости, следил и подстерегал там, куда Нил попросту не успел пока добраться. А что Кевин?.. Нил поднимает голову, пытаясь рассмотреть второй этаж, где располагался их столик. Остался ли Кевин напиваться дальше, или наблюдает за ним с высоты, или тоже где-то здесь, среди незнакомцев, сторожит?..

Ничего не видно. Ноги едва держат, во рту сладкий привкус и пить хочется так, словно он только-только отыграл целый тайм без передышки против самого злостного соперника в мире.

Но в этом заведении он больше ничего не заказывает. Предпочтет выпить из туалетного бачка, чем из бокала, предложенного барменом.

Идея кажется ему неплохой. Ведь должен тут быть туалет?..

— Я сейчас блевану, — сообщает Нил, поймав первого попавшегося человека за плечо. — Где сортир?

Его отталкивают. Он шатается, натыкается на кого-то и снова получает толчок, зато теперь выставляет перед собой руки и, как только чьей-то светлое лицо поворачивается в его сторону, повторяет вопрос.

Никому не хочется, чтобы на него наблевал какой-то обдолбанный пацан, верно?..

Нил оказывается в коридоре, освещенном тошнотворным неоновым светом, добирается до пластиковой двери, никто его не останавливает, как будто после первой стычки Эндрю решил положить на него болт. В туалете освещение такое же невыносимо яркое, Нил жмурится и прикрывает глаза, осматриваясь. Три кабинки — в одной сломан замок, вторая занята и заперта, третья свободна, но Нилу она не нужна, потому что он замечает зеркала и раковины у противоположной стены. Откручивает кран и пьет, затем умывает лицо, стараясь избавиться от тяжелого галлюциногенного эффекта.

Затем выпрямляется, забывшись, и дергается от направленного на него взгляда — это глаза отца, и Нил не сразу осознает, что сам перед выходом снял коричневые линзы.

— Черт.

Он не может отвернуться, потому что людям, как отец, нельзя подставлять спину. Поэтому Нил немного пятится назад, пытаясь добраться до двери, кидает зло:

— Ты меня не получишь.

В ответ слышится смех, слышится голос: “Ты и так уже мой”, и Нил застывает на месте — настолько это реально.

Щелкает замок. Движение слева пошатывает действительность, так что Нил наконец может повернуть голову; он почти готов поблагодарить того, кто там вовремя отливал в этой второй кабинке, но жизнь вновь сталкивает его лицом с… нет, не со страхом. Нил отказывается бояться этого психопата.

Он наставляет на Эндрю палец — рука расходится надвое, изображение рябит, заставляя недоумевать, как он еще стоит на ногах.

— И ты тоже, — не сомневаясь, что засранец слышал предыдущую фразу, говорит Нил. — Я ухожу.

Сердце колотится бешено, в голове стучит музыка и страх. Что он наделал! Ведь знал заранее, что поездка — это очень плохая идея, и стоило быть во всеоружии даже больше, чем обычно, не ослаблять бдительность ни на секунду. Не стал ведь бы Эндрю вливать в него силой: не пока Нил еще трезв, пока может сопротивляться и как следует дать сдачи.
Лучше быть избитым, чем опьяненным, думает он, пытаясь проморгаться и сосредоточить расфокусированный взгляд. Свет мерцает в такт музыке, человеческая масса вокруг движется и перемещается, сбивая с толку. Он в аду, а хуже всего, что попал сюда по собственной воле, по своей же неосторожности.
Нужно найти выход.
Когда Нил попытался сделать это впервые, братья ему не дали. С одной стороны поджидал Ники, с другой был Эндрю. Наверняка Аарон тоже находился поблизости, следил и подстерегал там, куда Нил попросту не успел пока добраться. А что Кевин?.. Нил поднимает голову, пытаясь рассмотреть второй этаж, где располагался их столик. Остался ли Кевин напиваться дальше, или наблюдает за ним с высоты, или тоже где-то здесь, среди незнакомцев, сторожит?..
Ничего не видно. Ноги едва держат, во рту сладкий привкус и пить хочется так, словно он только-только отыграл целый тайм без передышки против самого злостного соперника в мире.
Но в этом заведении он больше ничего не заказывает. Предпочтет выпить из туалетного бачка, чем из бокала, предложенного барменом.
Идея кажется ему неплохой. Ведь должен тут быть туалет?..
— Я сейчас блевану, — сообщает Нил, поймав первого попавшегося человека за плечо. — Где сортир?
Его отталкивают. Он шатается, натыкается на кого-то и снова получает толчок, зато теперь выставляет перед собой руки и, как только чьей-то светлое лицо поворачивается в его сторону, повторяет вопрос.
Никому не хочется, чтобы на него наблевал какой-то обдолбанный пацан, верно?..
Нил оказывается в коридоре, освещенном тошнотворным неоновым светом, добирается до пластиковой двери, никто его не останавливает, как будто после первой стычки Эндрю решил положить на него болт. В туалете освещение такое же невыносимо яркое, Нил жмурится и прикрывает глаза, осматриваясь. Три кабинки — в одной сломан замок, вторая занята и заперта, третья свободна, но Нилу она не нужна, потому что он замечает зеркала и раковины у противоположной стены. Откручивает кран и пьет, затем умывает лицо, стараясь избавиться от тяжелого галлюциногенного эффекта.
Затем выпрямляется, забывшись, и дергается от направленного на него взгляда — это глаза отца, и Нил не сразу осознает, что сам перед выходом снял коричневые линзы.
— Черт.
Он не может отвернуться, потому что людям, как отец, нельзя подставлять спину. Поэтому Нил немного пятится назад, пытаясь добраться до двери, кидает зло:
— Ты меня не получишь.
В ответ слышится смех, слышится голос: “Ты и так уже мой”, и Нил застывает на месте — настолько это реально.
Щелкает замок. Движение слева пошатывает действительность, так что Нил наконец может повернуть голову; он почти готов поблагодарить того, кто там вовремя отливал в этой второй кабинке, но жизнь вновь сталкивает его лицом с… нет, не со страхом. Нил отказывается бояться этого психопата.
Он наставляет на Эндрю палец — рука расходится надвое, изображение рябит, заставляя недоумевать, как он еще стоит на ногах.
— И ты тоже, — не сомневаясь, что засранец слышал предыдущую фразу, говорит Нил. — Я ухожу.

«Ты не знаешь, что делает твоё второе воплощение в данный момент, как это вообще возможно»: ни то Синьора в самом деле была искренне поражена этому факту, ни то, напротив. Интонация Розалин не выдавала никаких эмоций, впрочем, как и обычно. В ответ Зандик лишь многозначительно улыбнулся. О причинах этого оскала, Ведьме оставалась лишь догадываться. Кто ж знаешь, что твориться в голосе у этого ученного с ярко-выраженными странностями? И скорее всего, лучше никогда этого не узнать.

---

—  Скучно. —  Пробурчал недовольно Доттори. не зная, чем себя занять на ближайшее время. Материала, с которым можно было работать – либо не было вовсе, либо находился в состоянии «инкубации» и с ними пока ничего не стоило делать – только наблюдать. — Почему же так скучно? —  Поездка в Монд звучала много обещающе, но наделе она не оказалась столь грандиозной. Были моменты, которые искренни развлекли Доктора, но таковых было недостаточно, оттого и оставалось неприятное чувство разочарования. Ко всему прочему, от недостатка материалов и «скукоты», пришлось немного «поиграться» со своим неверным помощником. Путь «игры» с ним, немного развлекли Зандика, но из-за этого, ученому пришлось распрощаться со своим ассистентом. Кому же теперь на этот раз угрожать. — Надо у Арликина попросить нового. Не все ведь в одиночку делать. — Усмехнулся доктор, мысленно еще раз попрощавшись со своим помощником, чьё имя забудет уже через неделю.

— К посольству приближается дилижанс из Мондштата. — Кротко сообщила Снежновна, чьё имя, Иль Дотторе, разуметься даже не пытался запомнить, не желая «перезагружать память». Девушка опустила взгляд в пол, про себя надеясь, что никаких дополнительных вопросов у Предвестника не появиться. Наверно Доктор был самым «тяжелым» из всей организации. Даже с Пьеро было куда проще работать, по крайней мере, у него не могло появиться спонтанного желания провести над тобой пару сотен экспериментов. И никто не мог на учёного пожаловаться, Второму все всегда сходило с рук.

Доктор неспешно подошел к окну, которые выхоли на главные ворота, дабы лично убедиться в полученной информации, что заставило Снежновну с облегчением выдохнуть, мысленно благодаря всех архонтов за эту милость. И в самом деле, к главным вратам посольства Снежной приближался тюремный дилижанс, который охраняли несколько рыцарей Ордо Фавония. Возглавляющего офицера данного отряда, Иль Дотторе тут же узнал. Капитан кавалерии обладал яркими отличительными чертами, особенно для королевства Свободы. Его не так уж тяжело было забить, особенно его острые язвительные речи. Рыцарь говорил складно, и был бы интересным собеседником. Не смотря на острые замечания, в речах офицера не было ничего такого, за что можно было бы «уцепиться». Наверно, Кэйа бы оставил хорошее впечатление о себе, если бы не встал между Предвестником и его развлечением.

— С чем пожаловали? — Хмыкнул Второй, рассматривая дилижанс. Едва ли храбрые рыцари подготовили карету для него, не осмелились бы. Не так уж и просто обвинить в чем-то дипломата в чём-либо, особенно в тяжком преступлении. Там нужно не просто прямые доказательства. Что в карете не находилась Бедняжка Коллеи, почему-то Доктор так же был в этом уверен. Но было бы совсем не плохо, если бы это было именно так. Можно было бы тогда продолжить над ней испытания. Были несколько тестов, которые, учёный бы очень хотел бы провести сразу же, а заодно проверить несколько теорий. Поэтому он и отправил одного своего помощника, по следам подопытного зайчика. Но, если это не за ним, и не Коллея, тогда, что прибыл к ним на «огонёк». — Вечер обещает быть интересным.

— Передайте им, что я скоро спущусь. — Зандик улыбнулся, переводя взгляд на свою сотрудницу, что кротко кивнула, и пошла выполнять приказ. Иль Дотторе снова перевел взгляд на дилижанс, вспоминая огненно-волосого юношу в маске совы. Могло ли быть так, что в тюремном дилижансе сейчас томился Совёнок? Если это и в самом деле было так, значит Мондштат всячески пытается либо прикрыть свой собственный зад, либо заполучить подопытную в свои руки. — Вот негодники.

Самое занятное было в разговоре, это наблюдать за ложью и манипуляции со стороны сэра Кэйи, на которую Иль Дотторе отвечал лишь улыбкой. Капитану кавалерии было многое известно, и он это не скромно демонстрировал ни раз. Офицер знал, что Доктор не может на прямую сказать, о том, что переданным из заключенный, вовсе не тот, кто убил дипломатов. Потому, что это знание заденет целую цепочку «домино», которое должно было привести признанию того, что Фатуи занимаются экспериментами над детьми. Но в эту уловку Альбериха, Предвестник не намеревался попадаться, и вовсе не собирался вместе с капитаном кавалерии Ордо Фавония, проехаться к ним. Уж лучше забрать свой «утишающий приз» и остаться на воле.

---

— Птенчик – птенчик – птенчик… —  С нотами безумия, произносил Второй, спускаясь по винтовой лестницу в темницу посольства Снежной. Было интересно еще раз взглянуть, на самоуверенного юношу из винного погреба поместья Рагнвиндров, которому так мило шли оковы. Жаль, только юноша этого не оценит.

Властелин Камня стоял на краю гигантской скалистой прорасти, всматриваясь в горизонт и предаваясь воспоминаниям о днях давно минувших. Мир сильно изменился за времена его правления, как и изменились сами люди, как и изменился он сам. Прежде Гео Архонт не смел даже думать, о том, чтобы освободить себя от обязанности защиты родного королевства. Но все течет, все меняется. Настала эра людей. Настало время им наращивать свою мощь, учиться защищать себя, своих близких и свои земли.

Моракс встречал людей, что разделяли его мнение. Например девушку с бледно фиолетовыми волосами, что крайне радикально высказывалась на тему покровителей Ли Юэ. Кэ Цин была очень резка в своих выражениях. Признаться честно, ее резкость даже немного позабавила Гео Архонта. А искренность — подкупала. Конечно, было интересно послушать, что бы она сказала, если бы узнала, что перед ней стоял Властелин Камня. Но, к сожалению послушать это, было не возможно. Все таки он — Моракс, инсценировал свою смерть, чтобы освободился от вечного служения. Неловкая, но забавная ситуация, явно не стоила его свободы. Второй раз инсценировал свою смерть было бы глупо, никто бы в этоуже не поверил. К тому же, это наверняка обидело жителей города. Они бы заслуженно почувствовали себя обманутыми. Безусловно они любили Бога контрактов, и были бы рады узнать что он жив. Но такой жестокий обман, точно ранили бы их чувства.

Порой Чжун Ли задумывался, а правильно ли он поступил. Людская скорбь была сильна. Однажды его даже спросили, что чувствует сам Властелин Камня, когда он слышит и видит, как люди его оплакивают. Тогда Моракс ответил, что он чувствует себя прекрасно, потому что впервые за долгие столетия чувствует себя свободным. Эта бывала чистейшая правда, но сомнения все-таки присутствовали.

Гео Архонт немного тосковал по полетам. По ощущениям, когда по чешуе скользил воздух. По скорости, которую мог развить бог контрактов в своём истертым обличье — в обличии дракона. Нельзя было позволить, чтобы его кто-то увидел, что ещё кто-то узнал его тайну.

— Я нашел ее — вечность. Это солнце, слившееся с морем. — Произнёс Чжун Ли куда-то в даль, не отводя взгляда от горизонта. День постепенно подходил к концу, как и маленькое путешествие по забытым местам родных земель. Нужно было возвращаться домой, завтра выходить на работу. К сожалению в жизни людей был один существенный минус — они не владели своим временем.