Деревья… Они, конечно, красивые. И полезные. Бумага, дома, дрова и все такое. Но все же их количество вокруг может угнетать. Иногда очень хочется просто увидеть горизонт и почувствовать простор. К тому же тут было холодно.
Джон поднял выше воротник куртки и вгляделся в мерцающий над тропой туман. Потом успокаивающе похлопал по шее своего коня, немного нервного андалузского жеребца по имени Брендивайн. Тот обладал довольно строптивым характером, но в этом лесу притих даже он. Конь едва слышно гугукнул и потряс пятнистой шкурой, словно заляпанной грубой кистью, оставившей темные разводы дымчатого и черного цвета. Его черно-белая грива потяжелела и отсырела под этим туманом, свешиваясь неопрятными прядями; капли конденсата блестели на сбруе и капали с листвы, создавая эффект бесконечного дождя.
Такие туманы Марстон видал только в более жарких и влажных местах, где дымка клубилась и тянула щупальца в небо с вершин деревьев, а воздух, казалось, можно резать на блоки чтобы сушить у костра для правильного его применения. Здесь же туман пробирался под одежду, забивал легкие, пронизывал холодом, покрывал каждый сантиметр стекающей водой. Он словно чувствительный язык хищника изучал и ощупывал каждый объект, решая, что - или кого - поглотить окончательно, растворяя в тусклой белизне.
Конечно, такие моменты лучше пережидать где-нибудь в теплой палатке или гостинице, желательно с бутылкой чего-то крепкого. Но… Наводка Хавьера, который ехал и мерз сбоку по той же тропе, была слишком привлекательной. А сам Хавьер уже вполне зарекомендовал себя как один из самых надежных и умных членов банды.  Поэтому мерзнуть и плыть в тумане было куда перспективнее, чем лениво отсиживаться где-то в тылах, как поступало большинство.
Туман даже ничем не пах, кроме сырости. Даже запахи леса пробивались с трудом сквозь его полог, а все животные затихли. Даже ветер словно запутался в нем и оставил все попытки выбраться. Только капли продолжали стучать в полумраке словно острия стеклянных игл.
- Хавьер, - едва слышно окликнул Марстон, немного повернув голову к компаньону и желая просто разбить этот момент ирреальности посреди туманного леса, - а у тебя… ну, дома такой туман бывал?

Джон с недовольством и сомнением смерил едва видимую в сумерках и тумане тропинку, уводящую куда-то вбок, за деревья. Ему очень не хотелось откликаться на предложение, но гордость не давала увильнуть. В этот момент из леса донесся резкий треск ветки, видимо осевшей под тяжестью воды на листве.
- Ну… Почему нет? - принял вызов Марстон, придерживая поводья Брендивайна, решившего стряхнуть с морды и шкуры капли влаги.
В конце концов это могло быть даже весело, хотя вряд ли гонка продлится долго - конями никто рисковать не будет. И важным было то, что таким образом можно было быстрее пересечь это облако тумана. Возможно это и было главной причиной для Хавьера, прикрытой вроде как безрассудной идеей.
— Тогда постарайся не слишком отстать от меня! — с этими словами мексиканец пришпорил своего коня. Боаз вздрогнул всем телом от столь неожиданного движения. Он издал какой-то утробный хрип и пустился с места в карьер, прямиком в густую пелену.
- Какого черта! - воскликнул Джон, ударяя пятками в бока Брендивайна.
Конь, правда, будучи и без того на взводе, понял его команду несколько превратно и сначала совершил резкий скачок вбок, едва не сбросив Марстона. Но после помчался за Хавьером и его конем, издав крик, больше похожий на визг, чем на ржание. Контролировать коней было почти невозможно; если бы не дружеские отношения и взаимное доверие - оба бы без зазрения совести скинули наездников и доходчиво предложили бы им самим скакать по туманному лесу на своих двоих.
Копыта гулко стучали по влажной стоптанной тропке, разбивая и взбалтывая струи тумана. Сам туман редеть не собирался, напротив, он словно даже замедлял все движения, пытался встать стеной и не отпустить вторженцев на свою территорию. Кони хрипели и после первого залпа не желали переходить в карьер, осторожничая на поворотах и иногда мотая головами и скалясь на лес. Их короткое ржание и ритмичное всхрапывание тонули в блеклой пелене, не создавая эхо.
Тем не менее Джон и Хавьер почти легли на спины коней, избегая слишком низкий ветвей, опустившихся из-за влаги, и мокрого ветра. Но гонка не продлилась долго. Из тумана, сквозь глухой топот и пыхтение лошадей донеслось почти деликатное кашлянье пумы где-то не очень далеко от дороги. Это стало для взбудораженных коней последней каплей. Боаз попросту сорвался на максимальную скорость, не разбирая дороги, и только с трудом удерживаемый на тропе криками и понуканиями Хавьера. Брендивайн встал на дыбы, пытаясь скинуть Джона, но тот вцепился в поводья и гриву, ощущая, как седло скользит по мокрой спине коня. Он сдавленно выругался, а потом едва не потерял дыхание, когда конь помчался огромными скачками прямо с места, при каждом прыжке выбивая из Джона дух и возможные надежды на еще одного наследника. Марстон откинулся назад и натянул поводья, пытаясь осадить визжащего от ужаса Брендивайна. Конь тряхнул головой, рискуя остаться без зубов и вынуждая Джона снизить натяжение, а потом начал неохотно сбавлять темп. Откуда-то из тумана впереди донесся голос Хавьера, увещевающего своего коня. Если у пумы и были какие-либо агрессивные намерения, вряд ли она не передумала после подобного хаоса, к тому же стремительно удаляющегося в туман.
Спустя пару минут борьбы с лошадьми, Марстон и Хавьер поравнялись на тропе, уже в умеренном темпе относительно спокойной рыси. Оба коня дрожали и продолжали всхрапывать, но пока не готовили новых сюрпризов. Джон посмотрел на Хавьера, а потом молча покачал головой и достал из-за пазухи пачку сигарет, которую протянул Хавьеру. Потом прикурил сам и издал невнятный звук, скорее всего являющийся нервным смешком.
- Я думаю, с гонками в тумане пока хватит на сегодня, - он оглянулся через плечо, параллельно похлопывая коня по мокрой шкуре. - Вряд ли кошка последует за нами.

Джон помог Хавьеру отойти пешком метров за сто от дороги, ища более-менее плоское место. Кони фыркали, но шли следом на поводе. Туман снижал видимость до десятка метров, к тому же сгущающаяся тьма еще больше скрадывала видимость, оставляя многое на долю разума. А разум, каким бы стойким ни был, умеет видеть необычайное в самом обыденном - особенно если то коряга или куст, погруженный в туман.
Джон с недовольством качнул головой, прислушиваясь к тихим ругательствам, иногда исторгаемым Хавьером. Он сомневался, что травма по-настоящему серьезна - иначе бы мексиканец сам среагировал куда более пылко. Но лишний риск не являлся нужным. Даже если выгодное дело сорвется на сегодня.
Марстон толкнул Хавьера в сторону поваленного ствола дерева и привязал коней рядом, а сам замер на долгую минуту, вслушиваясь в звуки леса. Туман поглощал их почти полностью, даже обычный неумолчный шелест листвы звучал очень глухо и походил скорее на шепот. Он мог скрыть очень много звуков, но не только со стороны возможных угроз. Правда вот свет он наоборот впитает и усилит, но сейчас он был необходим.
Для начала Джон достал из седельной сумки початую бутылку виски и и бинт, какие мисс Гримшоу делала из старых простыней, смочил его и протянул оба предмета Хавьеру - протереть рану и унять боль, если она действительно сильная. Потом снял с седла керосиновую лампу и сел рядом с Хавьером, намереваясь изучить его травму перед разбивкой места стоянки. Спички немного отсырели и наполнили воздух шипением и запахом горящей серы, ставшими разнообразием посреди безмолвного леса и тусклых ароматов зелени и мокрой древесины. Фитиль лампы трещал и тоже разгорелся неохотно, но после залил заревом пространство, словно огонь пытался раствориться в тумане. Марстон поднял лампу и посмотрел на Хавьера, переставшего быть силуэтом в полумраке.
- Руку-то убери, - со всей заботливостью настоящего друга потребовал он. - Глаз на месте?