PATHFINDER Yvaine van der Berg Ивейн ван дер Берг

---

Сианна (Ведьмак 3: Кровь и вино)

Возраст, род занятий, раса: 32 года. Человек.  Глава преступного синдиката в Либбертауне  Ридлпорта .  Особенности: Прекрасно ориентируется в окружении воров, мошенников, убийц и другого подобного сброда — это ее мир, но выглядит она в нем чужеродно, будто белая клякса на общей картине. На вид изящна, совсем не боец и пройдоха, коих вокруг превалирующее большинство. Предпочитает избегать боя, для этого есть люди более подходящие, и все же весьма проворна.  Имеет познания в алхимии и врачевании.  Внимательна. Хладнокровна. Вынослива. Если того требует ситуация, может прибегнуть к пыткам. Образованна. Но главным ее талантом является магическое искусство.

---

● Характер и биография:
Злые языки всегда говорили, что Ивейн не от мира сего. Странная, часто печальная, будто смотрящая сквозь, но видящая куда больше, чем любой другой. Сколько она себя помнила, пугающие своим реализмом сны были неотъемлемой частью ее жизни, как и шепотки, доносящиеся из темных уголков, где тени особенно густые и непроглядные. Они всегда тянулись к ней, касаясь белой кожи хладным прикосновением. По началу было больно и страшно, со временем приучилась их терпеть и даже слушать, вычленяя из бесчисленного множества голосов те, что шептали правду. И правда эта ждала за углом на острее клинка в руке врага или опасной ложью, льющейся из уст якобы друга, точащего ножи за спиной. Эта правда рвала, кусала и жалила, но вместе с тем помогала выжить.

   О проклятье отец никогда не говорил и вещие видения никогда его не впечатляли, даже когда еще совсем девчонкой, Ивейн прибегала к нему вся в слезах и просила выслушать. Десмонд лишь отмахивался от детских истерик, с жестким наставлением отринуть глупости и жить в реальном мире, смотреть своими глазами вокруг и не доверять грезам. Но как бы Ивейн не пыталась следовать урокам отца, своей природы отринуть она не смогла. Это было частью ее души. Она перестала хныкать и все больше молчала, но слушала. Слушала отца, слушала брата, слушала даже отребье, что крутилось неподалеку, и главное, слушала голоса теней. Училась, у каждого из них.  И из всего потока сказанного, выстраивала для себя свой путь.

   С каждом годом ее магическая сила росла, тьма в ее руках становилась могущественнее, но вместе с опытом и копящейся мощью множилось и проклятье. Тени все больше шептали, и все больше требовали вознаграждений за свои слова. Не замечать их становилось все сложнее и больнее. Однажды Ивейн сдалась, скормив теням их первую жертву. Говорят, что человек без тени - будто человек без души. В нем лишь полжизни, да и та уже не в радость. Но такова цена за жизнь единственного, кого Ивейн любила. И она готова была заплатить такую цену снова, потребуй тени ее. Бедняга тот покончил жизнью почти сразу, его останки выбило на берег. Поговаривали, что он без сожалений бросился со скалы в море, не видя для себя смысла жить. И море пожрало его как голодный зверь, после выплюнув останки. Отец поплатился за свое неверие жизнью, хоть Ивейн и решилась нарушить молчание. И каким бы великим он не был, смерть пришла за ним. Скупая и одинокая слеза, прочертившая влажную дорожку по щеке, а затем упавшая на сырую землю отцовской могилы, стала единственным прощанием для него от дочери.  Но брат оказался куда умнее. Норт обратил проклятье на пользу себе и сестре. Ивейн больше не молчала, а Норт тем временем с потрясающей везучестью избегал всех подводных камней в бурной реке темного мира Риддлпорта, взбираясь выше по головам конкурентов.

     Прошло несколько лет, когда смерть снова занесла над братом костлявую длань. Угодить прожорливым теням становилось все сложнее и Ивейн едва не упустила в потоке гневного шепота предупреждение о надвигающейся беде. Норт едва не погиб, но сестра успела предупредить его об опасности, и он спасся, но оставаться рядом больше не мог. Сердце Ивейн звало отправиться следом, бросить все ради родного и самого близкого человека, но хладный разум остужал этот пыл. Она осталась и продолжила некогда начатое отцом дело. Опыта ей хватало с лихвой. Не зря все же слушала и училась. Была лишь одна загвоздка. Никто из своры голодных, злобных псов слушать женщину не желал и те, кто был злее и голоднее прочих, узрели слабость в созданной империи ван дер Бергов без жесткой руки Норберта. И в Либбертаун пришла война. Кровь залила улицы района, а клинки своим лязгом заглушали отчаянные крики боли и даже теневые шепотки. К пиру на костях поспешили и другие криминальные авторитеты Риддлпорта. Никто не ожидал, что Ивейн вступит в борьбу. Расчёт был на быструю капитуляцию неопытной девчонки и лакомый трофей для победителя в ее лице. В те дни тени были сыты как никогда. Ивейн доказала, что дочь своего отца и сестра своего брата, а присущая ей мягкость и спокойствие лишь ширма, таящая то, с чем сталкивать более никто не желал. Она была безжалостна к врагам и щедро одаривала верность. Обзавелась несколькими шрамами на теле. Но более никто не смел перечить ее слову, ибо плата за это была высока.
   Окружив себя верными советниками и последователям, заключив сделки с выгодными людьми и мирные союзы с врагами, Ивейн заняла свой законный трон главы преступного синдиката Либбертауна и на какое-то время в Риддлпорт пришла стабильность. Торговля редкими и нелегальными товарами в том числе и артефактами, продажа пеша, наркотиков местного производства, специй, черный рынок мехов, проституция, шпионаж, рэкет и многие другие криминальные отросли процветали на улицах Риддлпорта создавая идеальную среду для выгодного бизнеса  Либбертауна. 
   Время шло и все шло своим чередом, но недавно над районом вновь нависла угроза кровавой войны между главами преступного картеля. В городе начали происходить события, которые бросали тень на негласный договор между криминальными авторитетами Риддлпорта, тем самым обращая и без того шаткое доверие в подозрение и открытую агрессию. Будто некто собрался развязать войну, а пока банды грызут друг другу глотки, он будет наблюдать за всем из далека, чтобы после, на пепелище, возродить свой новый порядок. Но пока об этом никто не знал.

● Дополнительно:
— Ивейн и Норта связывает не только родственные узы, но и проклятье одно на двоих. Ивейн видит вещие сны, а даже когда не спит, слышит шепот теней, в которых бывают пророческие наставления. Шёпот в основном бессвязный и плохо различимый, но если прислушаться, то можно найти в нем суть. Кроме того, шепотки порой требуют жертв для себя, и благодаря способностям женщины тени могут поглотить через тень душу живого существа. Порой тени выбирают конкретную душу. Если Ивейн противиться этому, то испытывают болезненные муки. Но тени бывают переменчивы в своем настроении и порой меняют свой гнев на милость, а порой напротив гневаются на пустом месте и в целом довольно сложно разобрать чего они хотят.   
— Ивейн пока не была замужем, но после исчезновения брата, желающих прибавилось в разы. Она благосклонно относится к ухажерам, если они выгодны для бизнеса, и все же согласием пока не ответила никому. 

Внешность: красивая, стройная женщина среднего роста и среднего возраста. У нее миловидное лицо, серо-голубые глаза, черные довольно короткие волосы и маленькая родинка под левым глазом. Помимо шрама на лице и шее под левым ухом, имеет несколько шрамов на руках и спине. 

● Пост:

Девушка не рисковала отходить далеко от лагеря, но стоило ей выйти за пределы теплого и уютного света костра, как мир вокруг тут же погрузился в гнетущее марево туманной дымки, сползающей с горных вершин. Чародейка помнила Хельген когда тот был еще цел, ныне же здесь остались лишь руины обгоревших остовов домов. Немногим строениям удалось уцелеть после пожара, учинённого драконом несколько лет назад, а после, под безжалостными ветрами Скайрима, рук мародёров и бродяг, этот город превратился в труп, смердящий и отравленный разложением. В эту ночь луна светила так ярко, что зияющие чернотой провалы в каменных стенах и окнах казались особенно зловещими, будто выклеванные стервятниками пустые глазницы. И хоть тел некогда живущих и погибнувших здесь людей уже не осталось за прошествием лет, призраки их будто до сих пор бродили меж разрушенных домов, а стоны боли и отчаяния, что звучали в тот зловещий день, до сих пор откликаются едва уловимым эхом в завывающем ветре. А может просто мертвые еще не успели разбрестись после праздника “Свечей и Сказок” что минул всего пару дней назад - день, когда мертвые души выбираются в мир живых. Не даром путники стараются обходить это место стороной, и лишь немногие рискуют оставаться в мертвом городе на ночлег, особенно в это время. Даже несуеверные, коих среди нордов было не так уж много, поежатся, чувствуя хладное прикосновение страха, пробирающее до костей, будто множество глаз одновременно наблюдают из темных углов, кажущимися особенно черными в такую светлую ночь.
   — Что, наслаждаешься видами? — монотонное бормотание нордов чуть позади, слилось в один сплошной фоновый шум и перестал обращать на себя внимание, когда как эти шипящие нотки каджитского говора раздавшиеся прямо над ухом чародейки, заставили ее вздрогнуть и резко обернуться.
   — Дар'ши, — с облегчением выдохнула она, — подкрадываешься как кошка. Я не слышала тебя.
   — Неужели? А выглядишь так, будто внимательно прислушивалась к чему-то. Если бы ты была каджитом, наверняка твои уши ходуном бы ходили. Но вы, люди, слишком глухи и так не умеете, — в подтверждение тому ее собственные уши завертелись в разные стороны, когда женщина навострила свой звериный слух, прислушиваясь к ночной тиши, —  Дар'ши  слышит многое, но ничего интересного. Так, а что тебя так встревожило?
   — Не знаю, может показалось, — пожала плечами девушка, снова возвращая взгляд к темным улицам города. Где-то недалеко ухнул филин, срываясь с насиженного места на ветви, где-то прополз уж, а где-то заскрипела ставня, качнувшаяся не то от ветра, не то по воле чьей-то невидимой руки, вроде обычные звуки ночных обитателей леса, коих ныне здесь развелось немало, ввиду отсутствия людей. Но девушка явно сомневалась стоит ли говорить о том, что услышала минутой ранее, боясь, что Буря тотчас поднимет ее на смех. Но кто знает, что там может прятаться в ночи, — мне послышался плач... детский, но потом исчез. Только откуда здесь взяться ребенку?
   — Хммм, а может это призрак? — каджитка понизила голос до мурчащего шепота, приближаясь ближе к уху чародейки, от чего у той побежали по загривку мурашки скорее от неуютности и содержания их разговора, — слышала историю про малышку Хелги?
— Что, о чем это ты? Думаешь здесь водятся призраки? — удивленно выгнув бровь, девушка глянула недоверчиво на каджитку, пытаясь понять говорит ли та серьезно или пытается нагнать страх на собеседницу ради хохмы.
   — Верит ли Дар'ши в призраков? Дар'ши их видела своими собственными глазами, —Буря слегка оттянула пальцем нижнее веко и зыркнула своим кошачьим глазом на девчонку, — говоришь плач детский слышала? Хочешь услышать от Дар'ши историю той, кому принадлежит этот плачь?