Иногда задания с самого получения создают гнетущее ощущение беспокойства. Слабого, почти незаметного, но интуиция - это то, чему Ода научился доверять достаточно быстро. Он не верил в мистическую природу подобных озарений, но сочетание опыта, наблюдательности, внимания к незначительным жестам собеседников, каких-то эфемерных признаков, не замеченных напрямую, но оставляющих подсказки на краю сознания, - это всё тоже было важной частью картины, которую использовал разум для понимания происходящего. Этому же пытался научить его Такэмура.
Колонна автомобилей двигалась тихо, покачиваясь на мощных амортизаторах. Они двигались, опираясь на данные радаров и инфракрасных датчиков, избегая включать какое-либо освещение. Пока эта ночь была тиха.
Самым тревожным было то, что Ёринобу-сама вызвал Оду к себе и самолично отдал приказ о новом назначении. Пусть и временном, но Сандаю не испытывал никакого вдохновения из-за необходимости покинуть Ханако-сама. Особенно в компании со Смэшером. Остальные офицеры и солдаты были просто исполнителями, но со Смэшером Ода уже работал и не раз сталкивался. Он просто не мог нравиться. А после случая на параде Аратама-Мацури, когда Смэшер полностью пренебрег мерами безопасности, вовсе снискал свою порцию недоверия и ненависти. После Ода узнал о тактическом намерении Ёринобу выманить Такэмуру, но в любом случае считал недопустимым подобный риск жизнью и достоинством госпожи Ханако. Последующие встречи со Смэшером никак не могли помочь исправить первое впечатление и хотя бы способствовать исчезновению сильной неприязни, несмотря на военную выучку и самоконтроль Оды. Но приказ есть приказ, особенно отданный лично. Подобные приказы нельзя нарушать, хотя, увы, подобных прецедентов немало даже в истории корпорации “Арасака”.
Машина слегка покачивалась на выбоинах и неровностях дороги, на которой даже бетона не было, а вокруг в небо возносились пальмы, пытавшиеся отвоевать себе право на жизнь даже среди всполохов радиоактивности на окружающих территориях.
Что об этом думает сам Смэшер, Ода не мог знать. Но, кажется, киборгу фактически нравилось то, как на него смотрят окружающие; неважно, что при этом преобладало - ужас или ненависть.
Приказ же был до элементарного прост - разгромить базу “Милитеха” в Камбодже. Политическая ситуация вокруг базы была достаточно запутанной. Ещё в 76-м там были силы “Арасаки”, нанятые правительством для защиты страны от восстания. Но после Ёринобу отозвал их, аргументируя это нерентабельностью контракта и необходимостью войск в других местах, особенно учитывая то, что конфликт стал сходить на нет. Затем Советы на пару с “Милитехом” навели там свои порядки, не то чтобы в союзе, больше соблюдая демилитаризованную дистанцию. После недавнего вопиющего заявления исполнительного директора “Милитеха” о том, что Ханако-сама может являться либо клоном, либо скорректированной энграммой, либо вовсе “куклой”, подконтрольной своему своевольному брату, эта карательная миссия стала очень актуальной. Именно поэтому, как понял Ода, он получил свой приказ, отчасти в качестве назидания за недоверие Ёринобу, отчасти в качестве наблюдателя. Он мысленно пожал плечами, продолжая следить за данными радара на экране приборной панели. Ода не испытывал никаких сожалений относительно войск “Милитеха”. Две мегакорпорации всегда были врагами, но количество подобных точечных ударов стремилось в бесконечность. Сейчас ни на одной машине не было мона семьи Арасака. Все всё поймут, но придраться будет не к чему, а послание достигнет своих адресатов.
Тем более, что атака была расписана до мелочей заранее. Машины были выбраны, как способ обойти воздушное наблюдение; среди необычно высокой растительности их было сложно заметить и даже услышать. Но несколько ави находились в зоне быстрого реагирования, готовые прийти на подмогу с воздушной атакой - после начала операции смысла скрываться уже не будет. Первый удар должен быть неожиданным. Все, что последует за ним - просто завершение аккорда.

Бой только тогда может принести какие-то эмоции, когда ведётся на равных. Это же было просто истребление. Иногда нужны и такие операции, но пользы от них - только чувство выполненного долга. И выгода для корпорации. Поэтому Ода просто делал свою работу, не считая врагов и уберегая союзников.
В воздухе мог бы повиснуть запах крови и гари, но их перекрывали ароматы озона и замкнувшей проводки, помноженных на каленый металл. На внутреннем интерфейсе вспыхивали предупреждения и оповещения разной степени важности и содержания. Контроль уровня адреналина. Угроза атаки сбоку. Входящий сигнал о новых силах противника возле казарм. Это все складывалось в классическую цифровую симфонию боя, не давая расслабляться.
Ода продолжал делать свою работу, иногда используя винтовку, иногда переходя на клинки, если возникала необходимость ближнего боя. Ночь вокруг ревела пламенем и грохотом, а воющие сирены прорывались даже сквозь фильтры акустических имплантов, смешиваясь с криками, хрипами и отрывистыми командами.
Казалось, что никто здесь не может выстоять перед силами “Арасаки”. Местный персонал и гарнизон не были готовы к атаке. К тому же выказывали подготовку хуже, чем обычно была у бойцов “Милитеха”. Ударом ноги подсекая выскочившего из-за двери врага и тут же выстрелив ему в голову Ода подумал, что, вероятно, база просто считалась совсем уж второстепенной и была готова отбивать только силы местных еще не сдавшихся ополченцев, вооруженных автоматами начала века и в деревянной броне.
Смэшеру явно было это безразлично. С его стороны доносились звуки беспощадного боя - лязг, чавканье, крики, треск, взрывы, оружейные очереди, - но он сам, казалось, действует как машина, у которой осталась только единственная эмоция. Возможно, если бы он дьявольски смеялся или угрожал - было бы проще воспринимать его как боевую единицу, а не просто вихрь уничтожающего металла. Но одно его присутствие на поле боя уже создавало достаточно психологического подавления для противников.
Этот бой должен был закончиться быстро.
Но не закончился. Ода очень быстро отскочил назад, избегая следующей стычки и оставляя следующим за ним солдатам “Арасаки” разобраться с парой засевших за углом врагов, потому что во внутренней связи раздался почти выходящий за пределы дисциплины крик:
“Драгун! В третьем квадранте периметра!”
Наличие подобной единицы на этой базе казалась почти абсурдной, особенно учитывая ее отдаленность и неподготовленность солдат. С другой стороны это означало, что тут может крыться что-то куда более интересное. В конце концов, разведка “Арасаки” работает хорошо и не будет отправлять ценных сотрудников в пустоту джунглей.
Но было бы неплохо, если бы они все же сообщали больше подробностей заранее.
Сандаю махнул рукой над головой, призывая отряд разделиться - половине остаться для зачистки здания, второй половине следовать за ним. По пути между двумя корпусами им даже никто не попался, хотя одного солдата едва не убил снайперский выстрел. Но шлем погасил попадание, только оглушив бойца, а судя по отрывистому отчету в системе связи, снайпер выдал свое местоположение бойцам “Арасаки”. Тем не менее краткой заминки хватило. За углом здания раздалась тяжелая очередь из рельсового пулемета; новые всполохи окрасили ночь в оттенки пламени.
“Второй драгун! Третий квадрант!”
Ода опять поднял руку, призывая солдат остановиться. Два драгуна были серьезной силой. Он подавил кратко вспыхнувшую кровожадную надежду на то, что они уничтожат Смэшера, потому что это могло означать крах всей операции, а сам кратко бросил в систему связи:
- Ави “Браво” и “Чарли”, подготовить ракетометы.
“Принято, готовить гранатометы, огонь по команде”.
Ода опять выключил все эмоции - на ментальном, а не электрическом уровне - и поспешил к месту схватки. Сейчас там понадобятся все силы, что имеются в наличии.