ALHAITHAM [GENSHIN IMPACT]

раса: человек

деятельность: ученый, секретарь Академии место обитания: Тейват, Сумеру

original

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
С вашего позволения, я не буду подробно расписывать историю персонажа. Если вы остановились на этой заявке, значит вы ее плюс минус знаете, а на остальное есть Вики. Расскажу о хэдах и том, как я вижу их с Кавехом отношения. Во-первых, искренне люблю арты с ними в детском возрасте, они такие милые. Так что хотелось бы, чтобы мальчики были знакомы с детских лет. В моей голове Хайтам - нелюдимый ребенок, может быть даже стеснительный? Кавех, как старший, берет на себя ответственность присматривать за Хайтамом, защищать его от задир и просто помогать. В какой-то момент все отстали от Хайтама, Кавех сложил свои полномочия и со спокойным сердцем продолжил общаться со сверстниками, забыв о Хайтаме. Даже не забыв, а просто посчитав свою миссию выполненной, ребенка спасенным. Поэтому потом, встретившись с ним через много лет, он не подумал о том, что мог как-то обидеть или задеть чувства Альхайтама. Но не хочется, чтобы Хайтам был обиженным и ранимым, не думаю, что эта история могла сильно повлиять на него в эмоциональном плане, скорее он лишь еще раз убедился в том, в чем всегда упрекал Кавеха. Дальше все по канону, совместный проект, разочарование, ссоры, разрыв общения. Долги, алкоголь, встреча в таверне. Совместная жизнь, тайны, скандалы. Все это хочется щедро сдобрить нашими совместными придумками. У меня есть пара-тройка идей, но об этом я уже расскажу игроку.
А еще я бы хотел реализовать историю с перерождениями Алого короля и Феи цветов. В альте или в основе - значения не имеет, главное, как мы это подадим.

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Не пропадайте. Предупреждайте, если реал. Не уходите по-английски. Кидайте мне артики или хэды, а я буду кидать вам свои. Любая безумная идея, рожденная из арта, никакого к Геншину отношения не имеющего, имеет право на жизнь и может быть реализована. Обожаю альтухи, перенос в другие вселенные персонажей, просто иное развитие событий. В плане сюжетов я практически всеяден. По частоте игры - могу писать как день через день, так и раз в неделю-две, все зависит от нагрузки на работе. В этом вопросе я терпелив, чего хочу и от вас, но получать пост раз в месяц и только - меня не устроит. У всех бывают периоды, это я понимаю и принимаю, готов ждать столько, сколько нужно, но ради того, чтобы потом нормально поиграть. По постам требование у меня по сути одно, вы не просто отвечаете на мой текст, но даете информацию в ответ, за которую я могу зацепиться и выдать что-то новое. Я не хочу и не буду вести эпизоды в одного, а иначе какой смысл в ролевых.
Может показаться, что я весь такой из себя требовательный, но душнила в наших отношениях ты, но на самом деле нет хд просто почему-то так текст лёг. Если вас заинтересовала заявка и хочется погонять за Хайтама, пишите в любом случае, обсудим и решим, подходим друг другу или нет, я не кусаюсь)
Заявка в пару.

Пробный пост

Уже несколько дней старейшина Юйхэн не находил себе покоя.

Он обошел зеркало в очередной раз по кругу, словно заглянув в него в сотый раз, увидел бы там что-то отличное от того, что видел все предыдущие попытки. Подошел ближе, почти впечатавшись лбом в зеркальную поверхность, сделал шаг назад, потер подбородок, снова придвинулся ближе. Все это время он молчал, но его брови все время то и дело сводились на переносице. Его лицо из нежного детского и слегка округлого вытянулось, подбородок заострился, а глаза чуть сузились, взгляд этих глаз, по сравнению с привычным Ся Сыни, теперь больше бы напоминал легкий прищур, если б не холод, застывший на дне глаз цвета персика. Холод этот не давал усомниться в том, что представший перед собеседником подросток — крайне серьезен, и, быть может, даже скучен.

Он обхватил волосы белоснежной лентой, уведя хвост на затылок, так, что даже чуть выбившиеся пряди волос не обрамляли его лица. Его белоснежные одежды были ему ровно впору — еще утром прибыл портной с доставкой. Никто, кроме старейшины Юйхэна не ходил в таких белых одеждах, когда как все прочие ученики ордена носили форму. Сюэ Чжэнъюн ненавязчиво заметил, что если Чу Ваньнин не хочет привлекать излишнее внимание, то ему стоит одеться как все, однако он не смог пересилить себя и отказаться от привычных одежд. Лишь покачал головой. Если он сейчас так легко сменит одеяния, его гордость ему этого никогда не простит.

— Я не покину эту комнату, — заявил он однажды, после того как тщательно рассмотрел себя в очередной раз.
— Ты уже говорил так в прошлый раз, — заметил Сюэ Чжэнъюн.
— Тогда я выглядел на шесть. Сейчас во мне легко можно узнать меня, — нахмурился старейшина.
— Разве что твоего сына, — пошутил глава пика Сышэн, за что был удостоен ледяного взгляда персиковых глаз. — Ладно, ладно — чуть махнул руками он в знак примирения.
— Но ты же не сможешь сидеть тут всю жизнь. А как же твои ученики?
— И чему я их научу в таком виде?
— Всему тому же, чему и до этого. Да брось, тебе ведь и самому любопытно выйти. Ся Сыни не сидел в одной комнате, ты же сам тогда и не удержался.

Чу Ваньнин лишь мотнул головой. Признавать собственную слабость ему не хотелось, а потому он решил просто игнорировать тот факт, что в прошлый раз сам покинул Павильон Алого Лотаса. Разве все это важно теперь, когда в его заострившимся подростковом лице и угловатой, какой-то девичьей фигуре, вполне угадывались черты взрослого его? Что он скажет другим ученикам? Как будет оправдываться? Эти мысли вгоняли его в краску. Нет, разве он может ТАК рисковать своей репутацией?

— В любом случае, есть задание, Мо Жань отправится с тобой, так что... выдвигаетесь сегодня.
— Зачем мне Мо Жань там? Я сам что, не справлюсь с таким простым заданием?
— Не спорь, — Сюэ Чжэнъюн устало потер переносицу. Очевидно было, что дискуссия со старейшиной выматывала его, но мужчина не собирался уступать. Видимо, в этот раз все было куда серьезнее, чем казалось Чу Ваньнину. Или чем он хотел, чтобы ему казалось.

В итоге Старейшина Юэхэн в своем не совсем детском облике покинул Павильон Алого Лотоса ранним утром следующего дня. Единственное, что ему удалось выспорить — дополнительный день. От мыслей о том, что в таком виде ему придется путешествовать ни с кем-либо, а с Мо Жанем, его пробирала мелкая дрожь и природу этого ощущения Старейшина безусловно толковал как раздражение.

Подойдя ближе, Чу Ваньнин немного удивленно оглядел всех собравшихся. По какому случаю такие проводы? Кажется, удивление было написано на его лице, потому что Сюэ Чжэнъюн, весело хохотнув, хлопнул его по плечу.

— Твой наставник не смог проводить тебя, Ся Сыни, не гневайся на него. Вместо этого пришли мы с Госпожой Ван, — он влюбленными глазами посмотрел на супругу, в этот момент что-то говорившую Мо Жаню, а затем вновь вернулся к теме беседы, однако взгляд этот не остался незамеченным. Чу Ваньнин испытал... сложные чувства, осознав это. Словно... некую неловкость и легкую... зависть? Он мотнул головой, отгоняя глупые мысли. Это явно не то, о чем стоило думать сейчас.

— Здравствуй, — поприветствовал Старейшина Юйхэн своего ученика. Добавить к этому "старший братик" или что-то подобное он не смог бы, пожалуй, никогда в жизни. Слова скатывались во рту в склизкий комок и вызывали чуть не рвотный рефлекс.

— Поторопимся, — сухо констатировал он и направился к выходу за территорию пика Сышэн. Там, за оградой, их ждали лошади. Было решено, что ехать в повозке будет слишком вызывающе, а лишнее внимание им сейчас было нужно меньше всего.

И, не обронив больше ни слова, Чу Ваньнин в самом своем ужасном расположении духа направился к лошадям. Ехали они молча. Даже если Мо Жань и попытался бы начать разговор, его учитель вполне успешно игнорировал его. Казалось, что с новым подростковым телом ему передались и все сопутствующие моменты — приступы и до того плохо сдерживаемого гнева и гормональная катастрофа.

Через какое-то время они прибыли на постоялый двор. Хозяйка сия заведения встретила их лично, как понял Чу Ваньнин, по просьбе Сюэ Чжэнъюна. Зачем это было нужно, Старейшина так и не понял, а не поняв, не стал придавать значения, лишь пожав плечами. Впрочем, очередное разочарование ждало его внутри таверны, когда выяснилось, что комнат в наличии осталось ровно одна. К счастью, кровати в ней были раздельные, а хозяйка была уверена, что молодые заклинатели не должны быть настолько избалованными, чтобы требовать каждому из них отдельные покои. Кроме того, они оба были юношами, так какая тогда могла быть проблема? А проблема была огромная, ведь Чу Ваньнин мог в любой момент вновь стать взрослым собой, сейчас его состояние было не слишком стабильным. Став темнее тучи, он едва было не отказался вообще останавливаться в этой таверне, но, переждав бурю, все же взял ключи и поднялся в комнату, недовольно подгоняя Мо Жаня, едва не закрыв дверь перед его носом. Разве мог этот день стать еще хуже?

JAMES WATSON [SANCTUARY]

раса: человек с измененной ДНК возраст: ~163

деятельность: ученый, детектив, глава Убежища в Лондоне место обитания: Англия, Лондон

Peter Wingfield

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Джеймс был гениальным ученым еще до эксперимента, но инъекция вампирской крови вознесла его интеллект до небывалых высот. Он был знатоком дедуктивного метода и активно применял это в своей работе, нередко помогая полиции. Он был одним из сыщиков, занимавшихся делом Джека Потрошителя. Его деятельность привлекла Артура Конан Дойля и он сделал Уотсона прототипом своих героев, отдав лавры великого детектива Холмсу, а имя его скромному спутнику. Не желая продлевать собственную жизнь за чужой счет, он сам придумал и сконструировал аппарат, замедливший старение. В отличие от остальных, именно Уотсон всегда был рядом с Хелен: помог с Убежищем в Лондоне, когда она обосновалась в Старом Городе, стал крестным отцом Эшли, приходил на помощь в любые времена. Он ценил своих друзей и отдал жизнь ради общего дела.

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Я очень люблю Уотсона, поскольку в мужской составляющей Пяти именно он отвечает за честь и совесть. В нем я вижу близкого друга, наставника, некровного брата Хелен. Он тот, к кому она всегда могла обратиться за советом или помощью, и кто сам всегда старался оберегать Хелен без каких-либо допущений. Даже если его интерес к ней и был гораздо больше, нежели просто дружба, он никогда этого не показывал и старался, как истинный джентльмен, подставлять свое сильное мужское плечо, когда это было необходимо, в отличие от Друитта и Теслы не претендуя на руку и сердце. В моем представлении Джеймс испытывал к Магнус теплые, дружеские чувства - здесь не настаиваю, но все же мне хотелось бы избежать ярко выраженной любовной линии и разве что привнести романтический флер. Хотелось бы поиграть со столь ярким персонажем, которого так рано убрали из сериала, ведь осталось много недосказанного. Можно развить тему Викторианской Англии (в т.ч. используя временную петлю), перебраться в настоящее время или прогуляться по двадцатому столетию.
Воскрешать Джеймса в рамках основного сюжета я не планирую, однако в альтернативе было бы интересно посмотреть на развитие событий, если бы он остался жив.
От вас хотя бы пара постов в месяц, грамотность и интерес к персонажу. Объем и оформление роли не играют, но настороженно отношусь к первому лицу. Сама пишу от 3к, не слишком быстро, но тут все зависит от вдохновения. Люблю пообщаться по сюжету и лору в целом, обменяться хэдами, обсудить детали.

Пробный пост

Смерть Эшли сильно подкосила Магнус. Она и сама не подозревала, что это может привести к таким плачевным последствиям, хотя на самом деле никогда всерьез и не задумывалась об этом. Ей совершенно не хотелось думать, что однажды она может остаться без дочери, хотя опасные миссии и постоянный риск не раз наталкивали на подобные мысли. И вот случилось самое страшное, что только могло случиться. Эшли не просто умерла, а перестала существовать. Принять этот факт оказалось крайне тяжело и Хелен едва не потеряла рассудок в попытках доказать, что ее девочка имела шансы уцелеть.
Не хотелось верить, не хотелось отпускать.
Фраза «Ты моя жизнь» была не просто словами — в тот день словно бы прервалась жизнь и самой Магнус, осталась лишь оболочка. Ее тело все еще существовало, функционировало физиологически, мозг все еще был способен мыслить, но внутри образовалась бездонная, разрастающаяся пустота. Словно бы в тот день в волнах Эм-щита растворилась и часть ее самой — еще не обнаруженная наукой и не имеющая названия, но очень важная и едва ли не ключевая. Все ее существо разрывала на мельчайшие кусочки боль, не сравнимая с физической. Люди не могут жить с вырванным сердцем, но Хелен все еще была здесь — могла дышать, двигаться и видеть окружающий мир, теперь навсегда потерявший краски. Наверное, она уже слишком давно не человек и в ней больше от вампиров, потому-то смерть обходит ее стороной, каждый раз забирая тех, кто рядом. Теперь костлявая отобрала самое ценное и дорогое, что только было.
Она жила на свете долго, непозволительно долго для человеческого существа. Физическое здоровье лишь малая часть того, что нужно для долголетия. Многие мечтают о бессмертии, не подозревая обо всех его последствиях, самое страшное из которых — смерть. Однажды настает момент, когда запускается механизм, противостоять которому невозможно. Близкие и любимые люди начинаю угасать и покидать этот мир один за другим, и этот процесс ускоряется до тех пор, пока не остается рядом никого. Увы, человек не машина и не может с легкостью отказаться от чувств и эмоций. Есть лишь два варианта — навечно скрыться ото всех или научиться не проявлять того, что творится в душе, скрывая все это под циничной и безразличной маской.
Хелен потеряла многих, слишком многих, чтобы не научиться ценить чужие жизни. Чтобы не научиться не привязываться к людям. И все же в какой-то момент одиночество стало слишком невыносимым. Теперь же все изменилось окончательно и бесповоротно — последний огонек надежды окончательно угас, оставив ее в кромешной темноте. Потому так хотелось найти причину, пусть самую бредовую и невозможную, крохотный шанс, что Эшли могла уцелеть. В какой-то момент это стало идеей фикс, затмевая глас разума и погружая Магнус в пучину безумия. И лишь Уиллу удалось достучаться до нее и вытащить из пропасти, в которую она начала падать.
С похорон прошло несколько дней, но женщина все еще балансировала на грани безумия, блуждая по тонкому льду, хоть внешне теперь это и было незаметно. Она с головой погрузилась в работу, пытаясь то ли отвлечься от собственных мыслей, то ли наоборот утонуть в них окончательно. Дела «Убежища» по инерции продолжали тянуть ее вперед, но почти все она делала на автомате, превратившись в робота, забывая об отдыхе и пище. Хелен изо всех сил старалась загрузить себя настолько, чтобы потом от переутомления и усталости ей даже не снились сны, ведь в них всегда было лишь два сценария — либо повторялся момент смерти Эшли и женщина просыпалась с бьющимся о грудную клетку сердцем и стекающим по щекам слезами, либо все было настолько хорошо, что возвращаться в реальность не хотелось.