DESTINY ULDREN SOV Ульдрен Сов

---

original

Возраст, род занятий, раса: пробужденный // Келл Келлов, Принц Рифа, Мастер над Воронами и лидер Презренных, Страж // too old for dat world; Особенности: идеальный воин и разведчик, прекрасно владеющий псионическим даром. Ранее умел взаимодействовать с Тьмой и переходить из одного состояния жизни в другое, из-за чего Ульдрена было очень сложно убить. Теперь же владеет силами Стража и фактически бессмертен, пока жив его призрак. Акции от VBF-10.1

---

● Информация о персонаже:

Трижды он был рожден и дважды он прошел через Ад. Терял своё "Я", всего себя на пути чрез песок и пепел, всякий раз сопротивляясь сингулярному сознанию, которое ему навязывали его новые родители - Свет и Тьма. Ульдрен был ближе к последнему. Так получилось, ибо Она стала первой - его родная сестра-звёздочка - женщин надо пропускать вперед.
Так его учила Мать.
Настоящая, живая.
Любящая...

Осана Сов и её дети, выросшие, побольшей степени, в космосе, жили на колонизированном Юпитере. К слову, на свет они появились за двадцать лет до Коллапса. Забавный факт в том, что, будучи людьми, дети Осаны практически не ступали на первую тероформированную планету. Живя в Золотом Веке, они всё равно смотрели древние видеозаписи о шумных праздниках, которые отмечали жители Земли. Признаться честно, в отличии от Мары, Ульдрен никогда не искал способа лишний раз воочию взглянуть на колыбель человечества. Уже тогда он был очарован Чёрным Небом, желая дотянуться до далёких звёзд. Потому-то и готовился, как остервенелый, тренируя и тело, и ум. Так заведено в нашем мире, смертные существа не могут смотреть в лицо Смерти, не обладая адамантиевой волей, не могут Её обмануть, ежели в них нет смекалки, не могут сделать обман возможным, покуда их тело не превратится в идеальную структуру - всё это и многое другое сделало Ульдрена непокорным. Даже первородная сила ослабевала, когда они сталкивались друг с другом. Тем не менее, Смерть есть Смерть - ослабшая она всё равно сильна. И она напоминала об этом молодому Сову, оставляя на его теле неглубокие раны, превращающиеся в белесые шрамы. Мама говорила, что её дрожайший сын умудрился стать врагом сам себе, но Мара знала, чего желал добиться брат, сражавшийся без единого шанса на победу: стать непобедимым. Ведь если сама Смерть всякий раз заключала с ним нечью, то уж, наверно, никто не будет властен над ним. Кроме неё одной.
Печально взирать на любовь, расколовшую семью.
Осана так и не смогла простить дочь за эгоизм.
А Ульдрен не смог простить мать за отказ.
Но до этого было ещё далеко.

Первый шаг к расколу был сделан, когда на семейном совете было решено записаться в проект "Амрита". Зелёный Исход - идея, к которой стремились те люди, что не желали больше жить в тени Странника. Они хотели перерости форму личинки, куколки, дабы распутить крылья, ступив на новую ступень эволюции. Да, к таком предприятию присоединилось семейство Сов, ибо Мара увидела тревожное предзнаменование в случайной смерти инженера, с коим чинила... что она там чинила-то? Ульдрен уже не помнит. Помнит лишь про два подзатыльника за смешок, который сдержать не смог, когда узнал, что бедолага погиб от замороженного эмбриона кролика, разбившего стекло скафандра на скорости сорок километров в час.
Ну и нелепость.

Разумеется, Ульдрен с большим энтузиазмом воспринял идею о присоединении к проекту, планирующему межзвёздный перелет. Веяло отличным испытанием, приключением! Правда, домочадцы воспринимали это как спасение. Пошли на поводу страхов, инстинкта самосохранения, а Ульдрен двинулся за ними, потому что ему нравился сам процесс исхода и его возможный итог.
К несчастью, итог тогда не смог предсказать никто.
Врага ждали, но всё равно пришел неожиданно.

Шёл третий месяц путешествия. Ульдрену тогда только-только исполнилось двадцать лет. Казалось бы, пора начать думать о себе, но молодой мужчина слишком волновался за сестру, что засомневалась в своём выборе, когда с капитанского мостика пришло сообщение о том, что их флот призывают на войну. Причём не абы кого, а против того-самого-врага. Странник о нём предупреждал и земляне сделали на него ставку. А они же... беженцы. Конечно же, исход голосования о том, как поступить и нужно ли возвращаться, был предрешен. По-крайней мере, Ульдрен не сомневался в результате - никто не хотел умирать. И всё же, Мара, затащившая их в стан тех, кто теперь надеялся прикрыться нейтралитетом, ощущала зов совести. Могли бы они помочь тем, кого оставили позади? Нет. Но и впереди у них не было никакой судьбы. "Это не наш путь" - было написано на её лице. Ему было без разницы. Он пойдет за ней туда, куда их поведёт Путь. Таков был его выбор, принятый задолго до того момента, когда магнитные зацепы внешнего костюма отключились и Ульдрен решительно оттолкнулся от щита "Ян Ливэя", устремляясь в кромешную Тьму. Там впереди, в чреве неизвестного существа, проглатившего вакуум солнечной системы, была Мара, соединенная с кораблём тонким, пятидесяти километровым тросом. Данные телеметрии выдавали невероятные результаты, пока флагман Зелёного Исхода захлёстывали грави-волны. Одна за другой, они пробовали на вкус ничтожную массу груды металла и микроскопические мозги его обитателей. Миллиардами языков, триллиардами пальцев. Это был конец - так подумал он, когда услужливая фантазия отказалась выдать хотя бы одну-единственную идею. Хрипя, мужчина сопротивлялся неведомой силе, двигаясь следом за сестрой. "Это новое начало" - поняла она, когда увидела вспышку надежды вдалеке.
Свет столкнулся с Тьмой. И они оказались на рубеже краткого сражения. Двое засвидетельствовали боль и перемерие. Рождение третьего, спрятанного за сумраком. Ульдрен был откинут в сторону Тьмы, последней грави-волной, но его затухающий взгляд увидел сквозь пальцы, как Мара летит к Свету, отцепив бесполезный трос.
Так они стали Первыми.

Нежность сочной травы, теплота ласкового солнца - всё это так убаюкивало, что не хотелось подниматься, даже когда глаза открылись и увидели великолепие земли, укрытой пеленой утренней влаги. Хотелось лишь глупо улыбаться и радоваться встречи с Раем, но вот зажглась искра мысли:
- Кто я? - прошептал Безымянный невесомой руке, коснувшейся его тёмных волос.
- Ульдрен, - услышал он незнакомое имя. - Брат мой.

Хранительница тайн помогла ему пробудиться. Вернуть то малое, что было потеряно. Много ли значат двадцать лет, когда ты бессмертен? Когда впереди вечность? Нет... вечности не будет. Ульдрен, сын Осаны, видел битву отца и матери новорожденного народа. И Мара сие видела. Помнила больше и говорила о Долге перед Судьбой. Перед предками. Ульдрен верил и сказал на всеобщем совете, чтобы её послушали.
И она сказала-тайно, что однажды придёт время им пакинуть Рай.

Веками они жили на новой планете, названной Каналом. Иначе, чем другие, даже чем племена охотников. Собирали пророчества, заветы, предзнаменования. А так же влияя призрачными руками на развитие цивилизации бессмертных. Ульдрен не гнался за тайнами сестры, ему был безразличен её глубинный страх правды, которую она будет скрывать от него ни одну тысячу лет. До самой смерти.

Оптимисты и эккалеисты - на таковых разделились пробужденные. Первые верили, что им всё дали за храбрость и прочие достоинства, вторые же утверждали иное, мол, первая пробудившаяся, королева Алис Ли, бывшая некогда капитаном на корабле, что нынче стал дворцом, уткнувшимся копьем в твердь, лишила их божественности. Малейшей возможности представить каково это. Очередная ложь, то есть тайна. Песчинка на Пути младших Сов. Она их раскидывала, а Он следил, чтобы ветер не сдул. Война Теодицеи была такой же песчинкой. Один бессмертный погиб, как плата за озарение.
Мы не можем умереть от естественных причин.
Но от насильственных вполне.
Так задумала Первая.

В матриархальном обществе, в котором так боялись исчезновения мужчин, Ульдрен был украшением любого двора. Красивый, харизматичный - полная противоположность замкнутой Мары с её холодным сердцем. В конце концов, не только ему, мужчине многодумающему, была очевидна любовь, но и многим окружающим. Новое рождение ничего не поменяло, а токмо сильнее сблизило, хотя фиолетовое свечение тайн разделяло единое целое. Так или иначе, но вместе они вели историю к известному финалу - моменту, когда пробужденные покинут Канал, устремившись к звёздам. У их цивилизации были века, тысячелетия, чтобы подготовиться к возвращению, хотя течь против течения тяжело. Но они сумели пробудить в них любопытство, не гнушаясь методами.

Тогда-то и случился раскол. И я говорю не обществе пробужденных, некогда уже отколовшихся от своих предков-людей, я говорю о семье Сов. Их мать отказалась следовать за детьми назад. Почему? Явно не из-за своей фермы в тундре. Ни Ульдрен, ни Мара не сумели добиться от Осаны чего-то кроме эмоций. Третий лишний, видимо, так она думала. Её дети давно выросли, и они шли своей дорогой, которая не нравилась матери. Осана ли послала им вслед ракеты? Кто знает... добрый поступок, если учесть куда и откуда они отправляются. Но это их всё равно не остановило.

Родная Солнечная Система встретила их флот и его обломки поясом астеройдов. Рифом они назвали это место, не имевшее ничего общего с раем, в котором они были бессмертными. Теперь Рубиков вновь пройден и всё вернулось на свои места. Жаль, что за ними последовала лишь крупица пробужденных. Было бы легче.
Она ценила каждую жизнь, оправдывая свою заботу мыслями о разнообразии генофонда и потенциале. Однако, они допустили ошибку, побоявшись взять власть в свои руки. Когда Ульдрен вернулся с Земли, почти уничтоженной, покоренной, его доклад на совете избранных вызвал неоднозначные эмоции. Пробужденные, большинство которых выросло на сказках о человечестве, нынче ставших былью, не слушали доводы, стремясь помочь жалким остаткам предков, прятавшихся в тени умирающего инкубатора бога. Обратная сторона тех мифов, что некогда пробудили в них тягу к тайнам и заставили последовать за представителями Сов, - теперь загадки играли против Плана. Ульдрен корил себя за то, что не сумел остановить хаотичный пожар космического бунта. Теперь о них узнали треклятые пираты - четырёхрукие Падшие, кочевники, пришедшие после Коллапса. Дикие, алчные, благородные, разные. Они восхищали Ульдрена своей храбростью, возможно, поэтому в будущем он уговорил сестру сменить гнев на милость.
Побежденные Падшие, желавшие ограбить их, унизить, подчинить - стали слугами Пробудившихся. Верными телохранителями королевы... да, его сестра стала королевой, когда они впервые сразились с этим разбойниками. Ещё до этого она сумела проявить свою уникальность, связавшись со всеми телепатически. Неизвестный доселе дар открылся в сестре Ульдрена, нисколько удивившегося произошедшему. Она была всегда особенной, она сумела привести их всех к Судьбе. Сделала невозможное в память об ошибке, которую якобы совершила более шестнадцати веков назад. Впрочем, это лишь по календарю местных цивилизаций - на их родине прошло куда-а-а больше лет.

Полагаю, не стоит говорить, что ни один из Сов не был награжден теми розовыми очками, в которых жители Города смотрели на Странника. Ульдрен не доверял ему, Мара ревновала, но факт оставался фактом: Авангард и Стражей, служек бессильного бога, нельзя подпускать к их секретам. И тут стоит упомянуть ошибку, которую совершил Принц в погоне за вниманием и признанием. Безгранично талантливый разведчик, проник туда, куда не следовало. Его туда тянуло, ему было интересно, да и разведданные лишними бы не были. Тёмный Сад - захваченная на Марсе вексами территория у кабалов. Поразительно, сколько инопланетных рас "понаехало" на их историческую родину. Достижение удивило Мару, коронованную горизонтом событий, но она сказала, что теперь к ним точно придут Стражи. И королева, безусловно, оказалась права... впрочем, и это пробужденные обернули в свою пользу. Ульдрен поделился с нежеланными гостями координатами, обременив их долгом.
Так рано пришлось требовать оный назад.

Очередная ошибка. Удивительно сколько их совершает тот, кто был рожден победить непобежденное и пережить немыслимое. Падшие, Дом Волков, предали их, убив королевскую гвардию и сбежав вместе со своим Келлом. Гнев Королевы обрушился на Падших... она призвала Стражей. И так родился союз. Невесомый и тонкий, но достаточно прочный, как тот злополучный канат, вечность назад импульсивно толкнувший Ульдрена во Тьму.

Кто бы мог поверить, как сильно все оплошности аукнуться Мастеру Воронов. Предвестник Тьмы пришёл в их Солнечную Систему и Мара решила дать ему бой, чтобы помочь Стражам. Или же воспользоваться последними, дабы убить и ограбить Короля Улья. Властителя Реальности, столь податливой плоти, прячущего свои сокровища в Аду, куда и вознамерилась проникнуть сестра Ульдрена. Только вот ему единственному она ничего не сказала и не пообещала. И ему стать свидетелем эпотажного самоубийства Мары, принесшей в жертву такое огромное количество душ. Крик Ульдрена, возглавлявшего эскадрилью в битве при Сатурне, крик единственного выжившего во время Дня Криков, крик оскверненного Тьмой противоестественным оружием дредноута Орикса - упрямый, непокорный, полный отчаянья и горя... преданный сестре оказался преданным ей же. Он очнулся в открытом космосе, недалеко от Марса. Варп прыжок, чудом совершенный, спас его жизнь, но Ульдрен хотел умереть. Его мысль не могла нащупать сознание Мары. Ранее ему оное удавалось, даже если она была за гранью и бродила по неведанным мирам.
Принц не пожелал становиться регентом или королём.
Он пытался найти часть себя.

Стоит ли рассказывать, как Ульдрен Сов, наконец, принял свою природу? Как он стал из любимца изгоем? Да и что тут рассказывать... некогда он провёл Дом Волка, взломав шифр их передатчиков, а теперь провели его. Тварь, которую он когда-то давным давно, когда они только-только вернулись в Солнечную Систему, нашёл для Мары. Юная Ахамкара - последняя мечтательница из своего рода. Мощь, которой более ни у кого не было во вселенной, умещалась в руках будущей Королевы, запретившей говорить кому бы то ни было с сей тварью, взявшей имя Ривен. Ахамкара исполняла желания, но брала ещё большую цену в замен. Но только не с Мары, которой было суждено стать богиней. Ахамкара подарила им карманную вселенную и планету, аналагичную Каналу. Город Грёз, эвакуированный и запечатанный не задолго до прихода Орикса. Орикса, осквернившего Ривен... и сон обернулся кошмаром.
Ибо жалкое создание, перехватило мысль Ульдрена
Захлопнула челюсти в ловушке.
Его желание будет исполнено.
За ужасную плату...
Одержимость.

Ривен воспользовалась Тьмой, пробужденной внутри Ульдрена. Она приняла лик Мары и пообещала указать Путь. Они обязаны соединиться вновь и ему необходимо вновь пройти Ад. Родиться снова, но на этот раз он уже не потеряет себя. Ведь уже всё потеряно.
Девяносто девять лет назад, Мара усмехалась над его уважением Падших. Говорила, что он, наконец. нашел свой народ. Сарказм, обернувшийся правдой. Ульдрен привлёк внимание Падших, соткал из невидимой нити ловушку для всего их рода. Позволил себя унизить, чтобы стать Королем Королей - Келлом Келлов. Многоэтапный план, ничто в сравнении с теми замыслами, которые плела его сестра. Но он всё равно сработал. Хотя и играл на руку всё той же Ривен.
Его архонтом стал Фанатик. Первый барон, воскрешенный с помощью Тьмы внутри Ульдрена. Оскверненный ей, усиленный. Фанатик привёл к нему прочих. Убедил присоединиться к Отцу. К Келлу. К тому, кто хочет вернуть Королеву. К тому, кто не побоится воспользоваться плотью падшего Бога.
Так они и стали Презренными.
Принесшими истребление.

● Дополнительно:

В момент возникновения космической аномалии, вызванной сражением Странника и Тьмы, Ульдерн был ближе к Тьме, чем к Свету.
Обрел свою память, благодаря Саватун и ритуалу Эрис Морн.

https://destiny.fandom.com/ru/wiki/Ворон

● Пост:

В свете зимнего солнца просторное поле, засыпанное белоснежным снегом, сияло подобно алмазу. Мирный пейзаж был настолько хорош, что, казалось, сами боги лишили взяться за дело восстановления природной идиллии, после того, как здесь недавно прошел отряд вооруженных людей с парой обозов. Режущий ветер вступил в свои права, подметая следы и скрывая проталины, но, к несчастью, его усилия были тщетны. Громогласный звук боевого рога раздался из глубины хвойного леса и стаи птиц взметнулись с деревьев, словно повинуясь команде. Команде к отступлению.
Через четверть часа на поле выбежали десятки людей, несущихся кто куда.
Еще через пять минут из лесной чащи вырвалась шестерка всадников.

Эйнар с шумом втягивал морозный воздух, не забывая подгонять свою лошадь и придумывать хоть какой-нибудь план. Умение быстро сориентироваться в сложной ситуации было ключевым отличием хорошего командира от плохого, но ни сейчас, ни полчаса назад много ума мятежному принцу не нужно было, чтобы понять - нужно удирать. Противник обрушился на них слишком внезапно, чтобы можно было думать о победе или сохранении лица. Кстати, по последнему Ловдунгу врезали знатно. Что ж, будет наука - шлемом, как оружием, не махай и оглядывайся, когда в серебряный рог трубишь. Теперь драгоценная штука лежит где-то в снегу позади вместе с тем дюжим уродом. Впрочем, позади осталось много всего и в том числе людей - хороших, верных бойцов, большая часть из которых не успела среагировать на град свистящих стрел. Перед глазами промелькнули всполохи судорожных воспоминаний, свежих как рана на рассеченной брови, - вот человек, с которым Эйнар обсуждал наклевывающееся перемирие, упал замертво с прострелянным виском, а вот через считанные мгновения выжившие сформировали стену щитов, тесно прижавшись друг к другу. В такой обстановке и пришлось задаться вопросом: "и что дальше".
- Разделимся, - произнес вдруг вояка, хриплым, после недавнего крика, голосом. - Вы двое езжайте дальше по дороге, а мы свернем на восток к реке.
По хорошему бы им вместе держаться, но Ловдунг готов поклясться, что видел своего теску в рядах однообразно разнообразных рож черногривых, а так же он готов поклясться, что этот самый теска видел и его, и, скорее всего, Урсулу. "Небось молву о своей победе пустит" - позволила себе позлиться ущемленная гордость воителя, которому пришлось бежать от своего злейшего врага. Тем не менее, Эйнар прекрасно знал цену не только победам, но и поражениям. Одно дело, если Вёльсунги обозами похвастаются, и совсем другое, если Асбьорн головы близнецов Эйрика на пики наденет. "Нет, в таком месте мы не умрем" - молодой мужчина утер теплую кровь с левого глаза и повел своего коня в сторону от дороги. Его план был простой - максимально запутать преследователей.
И так их стало четверо.

Назад Эйнар не смотрел, не столько потому, что не хотелось, а сколько из-за того, что голова с каждой новой минутой гудела всё сильнее. Треклятая лошадь чуть ли не прыгала, дабы не утонуть в снежной массе, которая хлопьями вздымалась от резких движений животного. "Какая же она треклятая? Молодец, молодец лошадочка моя родимая" - мужчина вспомнил, как горло драл в суматохе боя, крича своим людям на лошадей забираться, вспомнил, как еле успел увернуться от метательного копья и в следующую секунду бросить топор в спину незадачливого всаднику. Если б не четвероногое создание под ним, то он бы уже, скорее всего, был в плену. "Хотя хрен им - в плен я бы точно не сдался, - Эйнар зажмурился, не обратив внимание на вспышку боли, и крепче сжал трензельные поводья. - Не о том ты думаешь, Эйнар, не о том!"

Небольшой отряд достиг берега реки, замерзшей по зиме. Правда, близнец не очень-то хотел думать о том насколько может быть прочным лед в середине декабря. Придержав лошадь, принц быстро осмотрелся правым глазом: вода действительно застыла, а противоположный берег не был высоким, более того, недалеко за ним простиралась лесополоса. "Это может быть нашим спасением, - он закусил ус, чувствуя металлический привкус уже крови. - Либо же черногривые будут сегодня у костров травить байки о барахтающихся в ледяной реке мятежниках".
- Спешивайся, Урсула, - близнец не посмотрел на свою сестру, а лишь еще раз оглядел реку. Наконец, он вздохнул полной грудью и, постояв на стремени, ловким, молодческим движением перекинул ногу через седло, - вы двое возьмете наших лошадей и поскачите на север, - быстро говорил он двум воинам, попутно отвязывая скудные пожитки от седла. - Если доберетесь до моего отца, то расскажите, что здесь произошло, - больших ставок на это Эйнар не делал, ибо его теска не дурак и так просто уйти никому не даст. "Но вдруг Боги смилостивятся и за счет смены коней они смогут оторваться и предупредить отца о надвигающихся черногривых?" - мысль так и осталась мыслью, а сам принц вновь поморщился, когда пришлось головой мотнуть, дабы темноту от глаз отогнать. Кровь из рассеченной брови всё еще текла тонким ручейком по лицу, но ни на неё, ни на боль Ловдунг особого внимания не обращал, всё это было ему очень хорошо знакомо и злом не являлось. - Ну, удачи!
Вояка взвалил спальник из овечьих шкур на спину и передал уздечку ближайшему товарищу, поправляя при этом походную торбу.
- И вам, - коротко отозвался боец, а второй лишь угрюмо кивнул.
В данный момент никто не думал о титулах и статусах, всех беспокоила собственная шкура и мчащиеся по пятам преследователи.
Так их осталось только двое.

Провожать взглядом боевых братьев Эйнар не стал. Вместо этого он сразу подошел к сестре, утерев кровь с левого глаза. Только посмотрев в родные, лазурные глаза, принц начал мысленно себя ругать за то, что некогда поддерживал её идею научиться обращаться с оружием. Ему стоило еще тогда всю дурь из Урсулы выбить, да хоть руки переломать - не слишком уж на поступок брата похоже? "Зато она бы сейчас дома в безопасности сидела" - никогда прежде не поднималось столько досадливого чувства из груди наследника Эйрика к близняшке, но вместе с ним... вместе с ним один лишь только взгляд на сестру, ставшую за эти годы не только гораздо сильнее, но и гораздо ближе, чем прежде, отгонял всех призраков от сердца. Она воодушевляла его больше, чем знамена и звуки горна; пробуждала второе, третье, четвертое дыханье, и даже порой создавалось впечатление, что делала и вовсе бессмертным.
- Пойдешь первой, - начал он, правда, тут же с ошибки, ибо Урсула была легче и её следовало пустить за собой, дабы снизить шансы под лед провалиться, однако инстинкт старшего брата в Эйнаре умел пеленой заботы заслонять доводы здравомыслия. По-хорошему, им бы и вовсе разойтись шагов на двадцать, но уж что-что, а отпускать Урсулу от себя Ловдунг не планировал от слова "совсем". - Я буду следом, так что поймаю, если вдруг что, - говоря это, близнец уже за локоть девушку к реке подводил, выдавив едва заметную улыбку на последнем слове. - Ну или ты меня.[/